Но и мебель — лишь полбеды. Сквозь щели в окнах внутрь проникал пробирающий до костей сквозняк, а с крыши вниз капала мутная вода.
Пол тоже был деревянным, и, как ни странно, совсем недолговечным. Кое -какие доски уже успели сгнить, и, как можно было догадаться, именно на такую я и наступила... И ожидаемо провалилась.
Как мне удалось при этом не разразиться великим и могучим — оставалось загадкой, зато Мурзик, глядя на меня, теперь ступал на новые доски с особой осторожностью.
В таких условиях не то что жить, даже просто находиться небезопасно! И это в то время, когда в поместье пустует столько комнат! Да, им тоже не помешает уборка, но все же...
Руки непроизвольно сжались в кулаки, и я почти до боли закусила губу, наблюдая за тем, как старушка кипятит мутную воду в дырявой кастрюле. А ведь я не так давно плотно позавтракала, и даже подумать не могла, что здесь, в городе, так плохо.
В конце концов я не выдержала.
— Я сейчас! — сказала я, резко вскочив со стула, и вновь угодила ногой в ту же дыру под растерянными взглядами старушки и Мурзика. И, игнорируя ноющую боль, подхватила последнего под пузо и опрометью выбежала из избы.
— Пожалуйста, скажи что ты решила прислушаться к голосу разума, и мы возвращаемся в поместье... — попросил он, пока я бежала в сторону холма, — Скоро стемнеет...
Ты —возвращаешься, — коротко поправила я, — А я возьму кое-что и вернусь к ней. Не могу ее так оставить...
Мурзик до последнего уговаривал меня остаться в поместье. Если бы мог — непременно пожаловался бы моему начальнику, ну или его брату, чтобы меня никуда не пустила, но, к счастью или нет, слышала пушистого засранца только я.
— Даша, если пойдешь, ты не успеешь вернуться до темноты! — в десятый раз повторил он, пока я суетливо собирала в импровизированный узелок из теплого одеяла, куда завернула яблоки, хлеб, сыр и кое-какие овощи. В отдельный кусок ткани завернула свечи, и несколько тряпок. Последние я собиралась использовать для уборки, а позже — заткнуть самые большие щели в окнах. Конечно этого было недостаточно, но больше я на себе не утащу.
К слову об этом, ближе к утру я собиралась составить подробный отчет обо всем начальнику, надеясь, что он не станет сидеть сложа руки, но в случае чего была готова оплатить продукты и вещи, необходимые старушке, из своей зарплаты. Не обеднею.
— Успею, — упрямо возразила я, завязывая узелок, и не без усилий закинула его на плечо
— тяжелый... — А если нет — пережду в ее хижине. В прошлый раз у меня уже вышло успокоить проклятие, может и в этот раз получится.