К Цегрину мы приближаемся в кромешной темноте. И гораздо позже, чем рассчитывал муж. Настроение у меня сразу падает – это из-за меня мы так задержались. И Сил, соскочив со своего коня и спустив меня, сразу же замечает мой потухший взгляд.
– Ана, что случилось? – обхватывает пальцами мой подбородок, заставляя посмотреть в глаза.
– Ты надеялся, что мы прибудем в Цегрин раньше, – отвожу глаза в сторону. – А из-за меня твои планы не сбылись.
Щеки краснеют. Мне очень стыдно и за свой страх, и за то, что я такая неумеха.
Сил тихо хмыкает.
– Ана, это не твоя вина. Мне следовало спросить у тебя, умеешь ли ты ездить верхом. А я не подумал, не учел твои… особенности. У нас, тем более, среди аристократии, редко встретишь особь, не обладающую подобными навыками.
В глаза ему смотреть по-прежнему стыдно. Навыков, может, у меня и нет подобных. Но ведь дело не только в этом. Половину дороги я боролась со своим глупым страхом. И это притом, что на хвосте у нас висят ищейки, которые намного страшнее невинной, спокойной лошадки.
– Не сомневаюсь – завтра мы компенсируем это время, – заверяет дракон и, хитро улыбнувшись, добавляет. – Последние полмили ты весьма неплохо держалась в седле. Во всяком случае, куклу, набитую соломой, точно перестала напоминать.
– Правда? – решаюсь взглянуть ему в глаза, недоверчиво, но с надеждой.
– Чистосердечная, – губы дракона чуть подрагивают. – А теперь идем ужинать и отдыхать. Завтра на рассвете нам уже в дорогу.
Киваю, немного успокоившись, и следую за мужем.
Постоялый двор в Цегрине и больше, и роскошнее, чем в Лиалеке – как-никак огромный торговый город, находящийся на пересечении путей. Но ни убранство зала, ни изобилие предложенных блюд, ни просторные и неплохо обставленные комнаты не привлекают внимание. Я настолько устала, что едва удерживаю себя в вертикальном положении. А когда опускаюсь на деревянный, твердый как камень стул, и вовсе болезненно вздыхаю. Наверное, так себя чувствуют йоги, садясь на гвозди или битое стекло.
Принесенный официанткой тушеный картофель с мясом и овощами, как и горячий куриный бульон с лапшой, бесподобные. По крайней мере, пахнут просто изумительно. А вот на вкус ощущаются, словно мокрый картон. Скорее всего, мои рецепторы тоже заснули беспробудным сном. К тому же я несколько раз по неосторожности прикусила язык, и теперь он немного распух и побаливает. Ворочать им удается с трудом – говорить худо-бедно могу, а перемещать во рту еду уже тяжело.
Приходится довольствоваться юшкой и плавающей в ней нежной домашней вермишелью. А затем, спотыкаясь на каждой ступеньке, направляться в номер. Благо, за моей спиной топает Сил. И каждый раз, когда я оступаюсь, рискуя сломать себе шею, он поддерживает меня и не дает упасть.