Скрестив пальцы, подхожу к портальщику.
– Куда вам? – интересуется он.
Взгляд мужчины задерживается у выреза.
– Куаль, – называю город, который услышала от предыдущих посетителей.
Служащий кивает и, взяв плату, пропускает через арку.
Портальный зал в Куале мало чем отличается от аналогичного в Нзане. Но посетителей тут побольше, и я легко смешиваюсь с толпой. Отойдя к стене и скрывшись за колонной, быстро вытаскиваю смятое серое платье и натягиваю его прямо на одежду. Сверху накидываю пелерину. Волосы собираю шпильками по бокам, оставляя свободными пряди на затылке.
Снова спешу к порталу. На сей раз попадаю в Видано. Проделываю такой же трюк в неприметном уголке. Снимаю женскую одежду, оставаясь в брюках и рубахе. Накидываю плащ и полностью убираю волосы под капюшон. Почти все деньги отдаю за перемещение в городишко Рогрин, на самой границе между Ньелокаром и Гораром. Не хватает буквально двух серебрушек, чтоб перенестись в королевство оборотней. Но, может оно и к лучшему. А в Рогрине я уже решу – порталом ли мне отправляться в Бесоль или с каким-то обозом.
Глава 16
Сил
Город Нзан… Прошлый вечер...
С давно забытым наслаждением вдыхаю насыщенный вечерний воздух. От легкого морозца покалывает в носу. Совсем, как в детстве. И звон подков усталого коня разносится в тишине, наполняя грудь нетерпеливым возбуждением. Возбуждением, знакомым, каждому хищнику, который преследует лакомую добычу.
Сколько месяцев, долгих, серых, беспросветных, я не видел ничего, кроме стен своей комнаты. Сколько месяцев дышал лишь затхлым воздухом помещений….
– Ровно восемнадцать месяцев, три недели и один день – подсказывает внутренний голос.
Ровно восемнадцать месяцев, три недели и один день наполненных болью, лихорадочным бредом и густым туманом кошмарных сновидений.
Именно столько мое тело и душу пожирала лихорадка Адиллы. Именно столько придворный врач растягивал мое жалкое существование всеми возможными способами, хотя от этой хвори сгорают за пару недель. Выживали после нее лишь единицы… Но становились калеками до конца своих дней. Ущербными драконами, не имеющими возможности превращаться. И это было не намного лучше смерти для тех, кто был рожден для полета, навеки утратить небо... Лихорадка Адиллы убивала дракона, разъединяла человеческую и драконью сущность. Кто-то, у кого слабый зверь, выживал, а кто-то шел вслед за своим драконом.
Я смирился… Смирился с тем, что уготовила мне судьба, передал бразды правления младшему брату и объявил его наследником престола после моей смерти. Но я не мог уйти, пока не убедился, что виновные в геноциде моего народа не наказаны.