— Приехали, шеф.
Действительно, мы тормозим.
Я чертыхаюсь, бросаю взгляд в окно и замираю. Это жилой комплекс, где жили мы с Борисом. Высотное здание, из окна которого открывается потрясающий вид на Москву.
Тот самый жилой комплекс, откуда я улепетывала с пистолетом, откуда улетела на вертолете с помощником Бориса — Иваном.
Меня трясет, и я впиваюсь ногтями в собственные коленки.
— Нина…
— Я не пойду, — выдыхаю. Там слишком много всего. Там слишком много эмоций. Там я прежняя, глупая, порочная, зависимая от любого внимания, что может дать хозяин. Даже если это больно. Не пойду.
Борис опирается рукой о дверцу, другой о крышу и жалит мне щеку взглядом.
— Ты не хочешь увидеть Виктора?
Резко поворачиваюсь и удивленно смотрю в спокойное лицо. Врет? Но что коту Бориса здесь делать?
— Он не в Усть-Горске?
— Отказался уезжать. Насиловать я не стал.
— А как же он? Ему, наверное, грустно? А кто его кормит?
— Приходящая домработница. Нина. Мне нужно переодеться и ехать на встречу. Я не могу ее пропустить. Даже ты не стоишь пять миллионов долларов.
Даже? А сколько стою.
— Стою, — улыбаюсь я, вылезая, — иначе ты бы не стал меня выручать.
Стою прямо перед ним, пока он сверлит меня взглядом.
— Так сколько я стою?
— Ответ на этот вопрос может вызвать много эмоций с твоей стороны. Сейчас у меня нет на это времени, — отходит он в сторону. — Пошли. Судя по всему, этот вопрос интересует тебя больше, чем гибель сестры.
Слова летят мне в спину, и я прикрываю глаза. Правда из его уст всегда самая горькая. Пытаюсь взрастить в себе чувство вины за отсутствие слез из — за новости об Ульяне.
Я плохой человек? Или просто давно смирилась с мыслью о ее смерти.
Хочу заплакать, но ни слезинки. Хочу начать истерить, но внутри сплошной штиль.
Просто иду за Борисом в парадную, захожу в лифт, невольно ощущая, как снова воздуха стало меньше. Сердце заходится от стука, хотя он даже не смотрит на меня. Да и охранник его здесь.
— Расскажи мне про Ульяну, — снова требую я, чтобы дать себе передышку. Охранник впереди уже открывает нам двери.
— Когда вернусь, поговорим, — сразу уходит Борис в спальню и оставляет меня одну в прихожей.
И я застываю, рассматривая ничуть не изменившуюся квартиру. Словно я вчера была здесь и готовилась к новогоднему празднованию вместе с любимым.
Но все опять пошло не так.
Делаю шаг вперед, закрываю за собой двери, как вдруг руку обжигает. Смотрю на запястье, а там две глубокие царапины. Потом взгляд прямо и вижу на кухонной стойке недовольную черную морду огромного кота.
— Как будто я виновата, — шагаю к Виктору, но он шипит. Клыки обнажает… И я чувствую его боль. Она сильнее той, что от когтей, он сильнее той, что от выстрела.