«А Иван?», — шепчет подсознание, и я фыркаю.
«А Иван выполняет приказы.».
Если хозяин умрет, пес просто найдет себе нового.
Да.
Именно так надо думать об Иване. Как о собаке, которая умеет только подчиняться.
Следующие два дня я, как и прежде, не отхожу от Бориса. Он так же неподвижен, пока вокруг него происходит захват власти. Мне так это видится.
Теперь все знают, что он жив, и очень хотят с ним увидеться, но Иван не дает. Он ничего не рассказывает о делах, в которых он закопался. Он делает вид, что ему все почем, но я вижу, как он устал.
Как сдают его нервы.
Вижу, что он готов выложиться для Бориса до конца.
Только это все не отметает моих подозрений.
И подозреваю не только я. Финансовый директор комбината, Денис Батурин, худощавый брюнет, весьма и весьма заинтересован покушением.
Они с Иваном постоянно что-то обсуждают.
Какие-то банки, какие-то кредиты, так что у меня от их галдежа начинает болеть голова.
И не только у меня.
— Хватит пиздеть! — рявкает Борис так громко, что я падаю с дивана.
Но тут же вскакиваю и подлетаю к нему. Глаза еще закрыты, но уже говорит.
— Башка от вас болит. Нина.
— Я тут, милый. Я тут…
Живой. Очнулся. Счастье растекается по телу со страхом. Жуткое сочетание, что крутит желудок похлеще слабительного.
— Воды и врача. Мне надо знать, сколько я еще пролежу, как овощ, — ругается он, и я тут же выбегаю из палаты.
Останавливаюсь на мгновение и часто дышу. Живой, а мне горло веревкой стянули. Так на воздух хочется. Так свободы хочется. Но я иду в ординаторскую.
Привожу врача и тут же даю стакан воды, который подношу к пересохшим губам Бориса.
Сглатываю, когда вижу, как мнется врач.
Он собирается сообщить Борису про поврежденный позвоночник, и я боюсь представить, что произойдет.
— Сколько мне еще лежать?
— У вас несколько пулевых ранений, сотрясение мозга и переломы трех ребер, — резюмирует врач, не смотря на пациента, а просматривая бумаги. И я могу его понять, смотреть на Бориса в такой момент, как смотреть на солнце без очков. Вред не моментальный, а накопительный.
— Я заикаюсь что ли? — спрашивает Борис так холодно, что по телу ползет мороз. — Я не спросил, что со мной. Я спросил, сколько лежать!
— Борис Александрович, пуля задела нижний отдел позвоночника. Так что максимум действий — это сидеть.
Я со стаканом отхожу в сторону, словно боюсь взрыва, но лицо Бориса непроницаемо.
— Ясно. Денис, что у нас с ФинБанк?
— Они требуют немедленной ликвидации долга.
— Насколько немедленной?
— В течение недели, иначе заберут завод.
— Пока я живой, они могут там только сдохнуть. Иван.