По бывшему песку текли багровые ручьи с тошнотворным сладковатым запахом.
Я поскользнулась, упала и съехала в овраг с обгорелыми останками нагов и деревьев… Должно быть, один из тех самых чудесных оазисов, о которых говорил Ланкеш. Самое дивное и чарующее место из всех, что есть в девяти мирах…
Захлебнувшись беззвучным криком, я принялась карабкаться из оврага, и, когда получилось, побежала следом за Ланкешем.
В центре бывшего города, прямо в руинах были выложены мёртвыми телами в золотых одеждах огромные буквы.
«ВЕРНИ МОЁ, НАГ» - гласила страшная надпись.
Ланкеш упал, как подкошенный: могучий хвост перестал держать его.
Рухнул на чёрную землю плашмя, и, уперевшись в оплавленный песок мощными руками, заорал.
И кричал так страшно и так долго, что я решила: он лишился рассудка.
После проведённого Ланкешем Ритуала Погребения мы выходили из пустыни по туннелям, образованным зыбучими песками. Чтобы не набрать полные глаза и нос песка, приходилось зажмуриваться изо всех сил и затыкать нос клочками ткани. Ланкеш сгребал меня в охапку, накрывал губы своими, и мы неслись по нескончаемым коридорам с сумасшедшей скоростью. Как же мало было в этих жизненно необходимых соприкосновениях губ от поцелуев… Ланкеш сминал мои губы грубо и властно, словно гасил курительную трубку. Однажды во время передачи воздуха губы его задрожали и я поняла, что наг изо всех сил борется с искушением отпрянуть от меня. Дать умереть той, из-за кого он утратил семью, родню, город... Той, из-за кого Золотые Пески навсегда утратили своё золото, а чу̀дные оазисы безвозвратно иссякли…
Не знаю, что дало ему силы всё же он не отпрянуть, не отвернуться… Ланкеш больше не говорил со мной. Совсем.
Похожие один на другой дни мелькали чередой вспышек рассветов и закатов, обжигающего зноя – днём и пробирающего до костей холода пустыни по ночам.
Моё внезапное счастье оказалось слишком быстротечным, слишком зыбким, слишком неуловимым…
Однажды я не выдержала и заговорила с Ланкешем сама.
Приблизилась к нагу сзади, положила пальцы на могучее плечо. Он вздрогнул, но не обернулся.
- Ланкеш, - позвала я. Голос был хриплый после долгого молчания. – Послушай, пожалуйста.
Ланкеш молчал. Напрягся, даже сжался как будто… словно мощная живая пружина, готовая разжаться в любой момент. Но он не прогонял меня, поэтому я продолжила говорить.
- Когда ребёнок родится, я спрячу её у эйлеоров, в Небесном Мире, в Скайлока... И пойду с тобой. В ваше Святилище, к вашей Первой Нагини, требовать Справедливого Суда Праматери. Пожалуйста, позволь мне сделать это. Позволь пойти с тобой.