– Я не мучаю, просто… – начинаю и тянусь к Роме. Пытаюсь зарядиться от него спокойствием и уверенностью в себе, которых мне так не хватает, когда дело касается моей семьи. – Нам давно уже нужно со Светой обо всём поговорить, всё решить. С самого начала нужно было не ругаться, не бегать от проблемы, а попытаться решить. Хотя бы попытаться.
Рома тяжело вздыхает и сгребает меня в охапку, крепко-крепко прижимая к себе. В его объятиях тепло, уютно и очень спокойно. Его руки – мой личный антидепрессант. Прижимаюсь ухом к широкой груди, а на твёрдых мышцах даже немного больно лежать – будто бы на мраморной плите решила отдохнуть. Слушаю удары сердца – сильные и размеренные – и это лучшая музыка для меня в этом сумасшедшем мире, где всё так стремительно меняется и летит к чертям.
– Я глупая, да?
– Ты глупая, но спорить с твоим решением я не хочу, – говорит наконец, наматывая прядь моих волос на свой палец. – Но сразу предупреждаю, что на праздник этот не поеду.
Я понимаю его, потому лишь целу́ю ключицу, оставляя на коже влажный след. На Роме надеты лишь шорты, и вид его голого торса путает мысли. Но ничего, такие тяжёлые мысли не грех и запутать.
Когда Рома рассказал мне пару часов назад о встрече со Светкой возле бара, я просто молча выслушала его. Не знала, что сказать, не понимала, зачем мне ехать на дачу. Чтобы что? Помочь приготовить праздничный ужин? Убрать в доме? Снова ругаться? Для чего туда ехать ещё и Роме я тоже не поняла, но отмела ревность в сторону – своему мужчине я доверяла. Просто… лишний он там. И я лишняя, по большому счёту – со Светкой у нас всегда были разные компании и разные друзья. Какой тогда во всём этом смысл?
Наверное, куда лучше было бы встретиться в кафе, в парке, где можно было бы всё спокойно обсудить, но Света, как всегда, полна сюрпризов – один неожиданнее другого.
Следом пришли мысли о родителях. Всё это время никто даже не пытался выйти со мной на связь. Лишь однажды, когда смотрела в офисное окно, мне показалось, что я увидела папу. Глупое сердце забилось в груди, накатила радость, но мужчина слишком быстро нырнул в уезжающий автобус. Показалось, скорее всего.
Как бы мне ни было больно, я скучала. Отчаянно, как маленький ребёнок в большой холодной комнате, скучала по родителям. И хоть ушла сама, порвала всё на мелкие кусочки, втайне надеялась, что кто-то всё-таки хотя бы попытается узнать, как у меня дела. Жива ли я вообще, здорова ли. Неужели им совсем не была интересна моя жизнь? Неужели им не больно – ну хотя бы чуточку, неужели не грустно? Загадка.