– Нет, спит. – И, подумав немного, добавляю: – Поможешь мне?
Но Рому, кажется, не нужно просить дважды: он выбирается из машины и через пару мгновений сестра снова на его руках. Господи, я, наверное, вовек не отблагодарю его за сегодняшний вечер и всё то, что он сделал для меня. Даже не представляю, каким образом справилась бы, не окажись он рядом.
Помогаю поставить машину на сигнализацию и почти бегом припускаю к входной двери, чтобы скорее распахнуть её для Литвинова. Он благодарит меня скупой улыбкой, а мне становится жутко неловко, что он оказался в такой дурацкой ситуации из-за меня.
Когда мы только-только отъезжали от развесёлого дома, я отправила маме сообщение. Знала, нужно сообщить, что со Светой всё в порядке. А ещё предупредила, что со мной мой начальник. Неважно, что Рома усиленно пытается стать кем-то большим, чем просто руководитель – это мою родню мало касается. Я давно уже взрослая девочка, чтобы по каждому чиху бежать к маме с отчётом. Но не предупредить, что наша дружная компания будет состоять не только из пьяной сестры, но и незнакомого мужчины, должна была.
– У нас нет лифта, – говорю потеряно, а Рома удобнее подхватывает сестру, направляясь вверх по лестнице.
Наверное, эта ночь будет жить в нашей памяти вечно – уверена, Рома точно не на такое завершение вечера рассчитывал, когда обдумывал детали ужина.
Не успеваем дойти до нужного этажа – третьего по счёту, – а мама уже распахивает дверь, торопя нас охами и ахами.
– Ой, Светочка, солнце, – хлопочет вокруг Литвинова мама, а лоб того уже испариной покрылся от подъема по лестнице с ношей на руках. – Спасибо вам, спасибо огромное!
Света тем временем начинает просыпаться, и Рома усаживает её на банкетку у входа. Мама присаживается на корточки рядом с любимой дочерью, хлопает её по щекам, но та лишь что-то ворчит, а голова мотается из стороны в сторону. Ей наверняка очень плохо, но сама виновата – сегодня я точно не на её стороне. Должна была понимать, что творит, когда отключала телефон, вливала себя алкоголь и не думала о родителях. Всему есть свои пределы, и отдыху в том числе.
– Гоподи, опоили. Точно, опоили, – причитает мама, поглаживая Свету по руке. – Сама она не могла.
Я едва удерживаю себя от того, чтобы не напомнить снова маме, что её младшая дочь давно не ребёнок, но понимаю, что сейчас это будет лишним. Потом, всё потом. Главное, Светка дома, а с остальным после разберёмся. Ещё будет время для воспитательных бесед.
– Я поехал, уже поздно, – говорит Рома, а взгляд его впивается в меня острыми иголками, будто бы нет никого больше в нашей просторной прихожей. – Проводишь?