Стюардесса появляется в проходе, вещает бодрым голосом всю эту чушь о ремнях и прочей лабуде, а мне уже не терпится скорее покинуть самолёт. У меня слишком много планов на эту командировку, чтобы так бездарно тратить время на всю эту ерунду.
Когда спустя невыносимо долгое время мы возвращаемся на землю, я беру Ксюшу за руку, а она, на удивление, не спорит. Словно, оказавшись в другом городе, где до боли в наполненных йодом лёгких пахнет морем, она позволяет себе расслабиться.
– Тебя что-то беспокоит, я вижу, – говорю, когда забираем свой багаж и наконец-то покидаем аэропорт. – Дома что-то случилось?
– Это интерес начальника к жизни своей ассистентки? – В голосе мягкость, и она обволакивает меня, точно пуховым одеялом.
– Нет, это интерес мужчины к жизни женщины, которая ему охренеть как нравится.
Вокруг нас, несмотря на падающий на город вечер, слишком много людей. Но кому до них вообще есть хоть какое-то дело, когда Ксюша так упорно сводит меня с ума?
Я бросаю снежнокоролевский чемодан и свою полупустую спортивную сумку на асфальт и делаю шаг вперёд. Всего один, но это сокращает расстояние между мной и женщиной, от которой я без ума, до нескольких миллиметров. Толпа, словно море, огибает нас, не задевая, и мы оказываемся в вакууме ощущений и эмоций.
Я не спрашиваю разрешения, ни о чём не задумываюсь – просто делаю то, что мне хочется в этот момент больше всего. Обхватываю ладонями её лицо, заглядываю в глазах, а в них именно то, что мечтал увидеть с первого мгновения: нежность и неприкрытое желание. Оно рвётся изнутри, ничем не скованное, и я касаюсь её пухлых губ своим.
Мягкие и податливые, они раскрываются для меня и только для меня, и я проникаю в её рот языком, позволяя себе желать большего. Я не размениваюсь на осторожные ласки – беру на абордаж, выплёскивая разрывающую меня на части страсть и похоть на Ксюшу. В этом поцелуе слишком много голого секса, и я буквально трахаю сладкий рот своим языком, отчаянно мечтая о большем: о её обнажённом теле под собой, о нежной коже, на которой обязательно оставлю следы, о громких криках – до хрипоты и сорванных связок. Член мой посылает импульсы прямо в мозг. Огненные всполохи поджигают мою кровь, как пуля сухую траву, и я теряю самообладание.
Прикусываю нижнюю губу, втягиваю её, провожу языком по контуру напоследок и аккуратно целую в уголок рта. Нужно притормозить, перевести дыхание, пока не стало слишком поздно. Пока я ещё способен думать. Ксения чуть слышно охает и хватается сильнее за мои плечи. Но я не дам ей упасть, хотя так хочется рухнуть вместе. Но не здесь, где так много людей, и не сейчас, когда она такая вымотанная и сонная.