– Квартира небольшая, но уютная, – шепчет на ухо, а широкие ладони разминают мои плечи, гладят спину, и пальцы рисуют на коже замысловатые знаки. – Умница, красавица, страстная, весёлая, вспыльчивая, резкая, хорошая мать, подруга, хозяйка, танцовщица, бизнесвумен… слушай, ты вообще настоящая?
– Это не я, это ты о ком-то другом говоришь, – тихо смеюсь и закрываю глаза, когда губы касаются моей шеи. – Я безвольная дурочка, потому что совсем не могу тебе сопротивляться.
– Думаешь, я могу? – хмыкает, пересыпая слова острыми и пряными, как кайенский перец, поцелуями. – Что-то ты со мной такое сделала, не знаю. Признавайся, ворожила? Сирена…
– Делать мне нечего, – фыркаю и опираюсь руками на стену, потому что ноги в любой момент могут отказать. Мне очень нужна сейчас точка опоры, иначе ведь упаду.
– Ты сделаешь кое-что для меня? – тихий голос, хриплый до моих судорог внизу живота, до сладкой дрожи в коленях и ватных мыслей. Всего лишь несколько слов, всего лишь голос, а какой оглушительный эффект! – Говори. Просто говори, колдуй, плети узоры слов, только не молчи. Твой голос…
И снова во мне рождаются мысли, а Сергей озвучивает их. Нельзя быть настолько синхронными во всём, так не бывает, это глупость, это… страшно. Потому что знаю: засосёт. Ещё немного, и потянет на самое дно. Отрываю одну руку от стены, закидываю её за голову и обнимаю Сергея за шею. Притягиваю к себе. Его губы жалят меня, поцелуи ранят, отравляют кровь, но я не хочу ничего другого, не могу ничего иного желать.
Сергей разворачивает меня, как послушную тряпичную куклу, к себе лицом и накрывает мой изнывающий по его губам рот жадным поцелуем. Момент и его руки отрывают меня от пола, и будто бы даже ветер гуляет в волосах. Мне остаётся только крепче ухватить его за шею и оплести ногами талию.
Мне неважно, где мы окажемся сейчас – хоть на вершине горы, хоть у подножия вулкана. Я просто хочу целоваться, словно делаю это впервые, а буквально через пять минут с работы вернутся родители.
– Сладкая, невыносимо сладкая… как мёд и карамель сразу, – хрипло шепчет между поцелуями. И паузы эти нужны, чтобы глотнуть немного воздуха, ибо задохнёмся же, если хоть иногда не будем останавливаться.
– Искуситель, – громко смеюсь, запрокинув голову, и что-то твёрдое упирается в мои ягодицы. Наверное, какая-то столешница. Точно, она.
– Первая остановка, – лукавая улыбка, а в тёмных глазах настоящий пожар. – Чёрт, у меня температура, наверное. Трясёт всего.
– Сейчас вылечим, – стягиваю вниз с его плеч тёмно-серый пиджак, он падает куда-то, и в другой ситуации мне было бы невыносимо жаль, что дорогая ткань помнётся, но сейчас ничего вокруг не имеет того же значения, что и глаза, губы, руки мужчины, скинувшего одежду.