– Измайлов, в твоей жизни… произошли какие-то изменения?
Юля осторожна с вопросами – знает, как тяжело я переношу посягательства на личное пространство. Никому не хочется попадать под горячую руку, и Юля не исключение.
– Произошли, – ставлю разговор на громкую связи и завожу мотор.
– Ma dai (итал. возглас удивления)! Поделишься? – снова очень аккуратно, а я отрицательно качаю головой. Но она меня не видит, потому приходится пояснить:
– Я ж твоими отношениями с мужем не интересуюсь, – усмехаюсь, а Юля тихо смеётся. – Я сказал достаточно. Придёт время, узнаешь подробности.
– Уел, – вздыхает и, судя по звукам на заднем плане, стучит кончиком ручки по краешку стола. – Нет, я так могу и в гостинице, конечно, перебиться… просто терпеть их не могу, знаешь же.
Знаю, потому что Юля, если отбросить наше с ней несовпадение характерами, нормальная баба: любит домашнее тепло, уют, пироги и вот это вот всё. А даже в самой лучшей гостинице, как она часто повторяет, всё казённое, как в тюрьме. Где она, правда, сталкивалась с тюремными застенками науке неизвестно, но патетику моя бывшая любит не меньше.
– Ну, ничем не могу помочь. Правда, Юль, вот вообще никак.
– Ла-адно, – протягивает, и я буквально "вижу", как на взмахивает рукой. – Но завтра вечером сходим в ресторан. Обещай мне! Ты, я, Костик, его Маша. Ну и… изменения в твоей личной жизни, думаю, никому не помешают. Придёте? Или она у тебя скромная очень? Надеюсь, хоть не вчерашнюю школьницу нашёл? У мужиков в твоём возрасте страсть к молодухам.
– Господи, я уже успел забыть, как много ты разговариваешь, – вглядываюсь в мигающий светофор, а Юля снова напоминает мне, какой редкостный зануда. И для верности, чтоб я точно понял:
– Uffa (итал. Чёрт)! – но быстро сменяет гнев на милость: – Ладно, ты за рулём, не буду сильно отвлекать. Так что, дорогой, придёте?
Она намеренно выделяет слово "придёте", потому что лишний раз хочет подчеркнуть: она не посягает на мою свободу, не пытается что-то вернуть и восстановить. Так, на всякий случая, чтобы я что-нибудь себе не надумал.
Она смешная и забавная, а ещё, несмотря ни на что, любит нашего сына. Просто у других воскресные папы, а у нас дистанционная мама.
– А ответа я так и не услышала, – сокрушается Юля. – Вот был ты упёртым, таким и остался.
– Зачем этот ужин? Ты вообще, зачем в родные просторы лыжи навострила?
– Ой, всё тебе расскажи! – уже откровенно хохочет, но в этом нет ни грамма кокетства. – Вострикову, подружку мою школьную, помнишь? Ой, конечно же нет! Сто лет прошло. Она, в общем, ногу сломала, сейчас в больнице загорает. Вот, еду. Времени нет, но и эту кулёму не проведать не могу. Кое-как пару дней урвала, приеду. Заодно и с Костиком повидаюсь.