– Прошу прощения, – спокойно, без вызова сказал я. – Вы что, серьезно полагаете, что я, офицер милиции, пойду пряники на заводе воровать?
– Я этого не говорил, – выкрутился инженер. – Я хотел сказать, что все наши сотрудники проходят специальную медицинскую комиссию и имеют допуск к работе с пищевыми продуктами. У вас есть такой допуск? Далее. На заводе много машин и механизмов, представляющих опасность для постороннего. Правила внутреннего распорядка требуют, чтобы каждый работник завода прослушал курс по технике безопасности, сдал зачеты и получил удостоверение установленной формы. Вы имеете такое удостоверение?
– У меня нет ни медицинской книжки, ни удостоверения по технике безопасности. Но в душ-то я могу сходить? Для посещения душа не надо никаких курсов проходить?
– Душевые кабины предназначены исключительно для работников завода. Располагаются они на территории предприятия. Для того чтобы вам выйти за проходную, необходимо иметь санитарную книжку…
– Спасибо, я все понял! – Я не стал дослушивать Горбаша и вышел.
Главный инженер лукавил, если не сказать – врал как сивый мерин. Я двадцать дней прожил в одной комнате с заводскими рабочими. По вечерам от нечего делать они рассказывали мне о жизни и обычаях хлебозавода. Так, например, я точно знал, что ни грузчики, ни технички специальной медицинской комиссии не проходили, справки об отсутствии сифилиса или чесотки не приносили. При устройстве на работу зачет по правилам техники безопасности принимал главный механик. Обычно он говорил: «Не суй пальцы куда не надо!» – и предлагал расписаться в журнале инструктажа по безопасности. С этого момента, если кто-то из работников получит увечье на производстве, то виноват будет исключительно он сам. Подпись в журнале есть? Есть. Значит, инструктаж прошел.
После разговора с Горбашом я весь вечер простоял в своей комнате у окна, наблюдая, как на территорию завода въезжают хлебовозки, как взад-вперед снуют работники второй смены.
«Формально Горбаш прав, – размышлял я. – Правила техники безопасности не объедешь и не проигнорируешь. Мне ничего не стоит поставить подпись в журнале главного механика, но как я ее поставлю, если я не являюсь работникам завода, и мне, по идее, делать на его территории нечего? Но, черт возьми, через три комнаты от меня живет Горелова Зинаида, незамужняя сорокапятилетняя кладовщица с промтоварной базы. Она чуть ли не каждый вечер в душ ходит. То есть ей можно, а мне нет? Галька-парикмахерша на заводе постоянно обедает – и ничего, ее главный инженер куском хлеба не попрекает. Нет, товарищ Горбаш, так дело не пойдет! Я научу тебя уважать советскую милицию. Сам ко мне явишься и на завод пригласишь».