— Все… нормально.
Она вдыхает, выдыхает. Неторопливо. Если у нее случится приступ, я этого не прощу. Вновь вдыхает, выдыхает. Глубоко. Ладонь прикладываю между двумя холмами — сердце бьется, как бешеное. И вот думай, это приступ или оргазм.
— Тише. Вызвать врача?
— Не надо… просто мне никогда не было так хорошо.
И мне…
Все же хватит с нас, хотя я еле сдерживаюсь, что еще раз не взять свою малышку в разных позах, показать, что секс это не только боль, но и наслаждение. Но потом. Все потом.
Не говорим лишних слов, не пытаемся сбежать друг от друга. Ева молча двигается ко мне, кладет голову на грудь и обводит маленькими пальчиками одной только ей известные узоры. А затем засыпает. Моя девочка. Теперь только моя.
Жалею ли я об этом? Нет. Ни капли. На губах расплывается улыбка, в голове крутятся воспоминания минувших секунд. И разрешение ситуации. Сложной. Нерешимой. Все казалось таким сложным. Наверное, всегда так.
Подобных вопросов у меня не возникает. Это наш общий грех. Общий порок. Общее счастье, которое только-только зарождается в груди.
И я счастлив, что оно появилось у нас на пути.
Надо Эдгару позвонить, сказать, чтобы квартира мне больше не нужна, но откладываю звонок на потом, наслаждаясь объятьями своей малышки.
Лучше бы в тот момент я подумал головой и позвонил…
"Мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины. Женщины более чутки в таких вопросах. Им хотелось бы стать последней любовью мужчины" (с) Оскар Уайльд.
Все люди в чем-то нуждаются. Во внимание, в признании, в деньгах, в отношениях. Даже в сексе. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, а кто-то вообще никак. Существуют даже такие, которые не нуждаются ни в чем. Ля меня такой тип людей казался выдуманным. Сами подумайте, разве такие существуют? Теперь с уверенностью могу ответить: «Да!».
И я один из них.
Сердце продолжает бешено колотиться в груди даже спустя часы. Я почти не спал. Снова. Потому что одна маленькая девчонка закинула на меня руки, ноги, попу и все остальные части тела.
Ее дыхание мирно опускается мне на грудь, ее маленькие пальчики то сжимают, то разжимают шею, за которую они цепляются, пушистые темные реснички подрагивают во сне. Иногда она беспокойно вертится, пытается уложиться удобнее. А я не шевелюсь. Не хочу спугнуть момент. Все равно спать не хочу — дома высплюсь.
Теперь я не нуждаюсь ни в чем. Деньги имеются, преданные друзья тоже, любимая работа туда же, а теперь вдобавок и любимая женщина. Когда мы жили с Яной я почему-то не ощущал это чувство в полной мере, воспринимал как факт. Но не сейчас. Потому что я счастлив. По-настоящему. Без наигранности.