За страх в ее медовых глазах.
Чертово прошлое. Въебал бы тому придурку, который довел мою девочку до такого состояния несколько лет назад. Себе бы въебал… Идиот! Не мог поаккуратнее с ней? Забыл, что она пережила? Из-за чего ты пальцем боялся к ней прикоснуться, пока она сама не показала, как ты ей дорог?
— Девочка моя, прости, — беру ее красиво личико в руки и аккуратно целую. Смазываю капельки слез, вытираю их большими пальцами. — Я ревнивый придурок.
— Ты мой придурок. Пожалуйста, не делай больше так.
— Хорошо, — касаюсь ее губ губами. Без напора. В ожидании, когда она сама проявит инициативу. И она проявляет.
— Я не только об этом. Не могу смотреть, как левые бабы около тебя ошиваются! — все еще всхлипывая, произносит Ева.
— Ты же знаешь, что я весь твой. Не ревнуй малышка.
Снова целую ее. Уже нежно. Жду, когда она расслабится, когда сама потянется. И она опять потянулась. Начинает раздевать. Вопреки страху. Вопреки прошлому. Вперед к будущему. К нашей любви, которая прет из всех уголком моего разума.
— Я буду нежен.
Касаюсь ладонью ее щеки и внимательно смотрю в родные глаза. Мог бы не говорить — Ева поняла бы меня без слов. По нежным касаниям губами, по легким поцелуям ее прекрасного тела.
Останавливаюсь на уровне груди. Небольшой след остался от моих зубов. Обвожу языком один сосок, перехожу на другой, слыша тихое, но сбитое дыхание в ответ. Спускаюсь все ниже и ниже. Аккуратно снимаю колготки, а не рву, как хотелось до этого.
Сажусь между прекрасных ножек и припадаю к влажным складкам. Сначала оставляю простые поцелуи вокруг. Дразню. Вижу, как ее глаза заволокли пеленой похоти. Затем касаюсь языком самого чувствительного места. Вылизываю, слушая, как воздух покидает ее легкие, как маленькие пальчики впиваются мне в голову, а тело пытается оказать гораздо ближе к моим губам.
Я и забыл, когда в последний раз делал женщинам куни. Яна часто просила сделать ей приятное, но я не особо охотно отвечал согласием. Сейчас все иначе.
— Не останавливайся, — шепчет она, когда на секунду задумался и перестал ласкать свою малышку.
Нравится? Вижу, что нравится. А я с ума схожу от твоей реакции. От того, как ты постанываешь, как закрываешь глаза и пытаешься управлять мной, держа за волосы. Но все с точностью, наоборот, так?
Стоит только остановиться, и ты попросишь меня войти. Медленно. Ощущая каждой клеточкой мою длину.
— Олежа, пожалуйста… — говорит он согласно моему сценарию, когда я выпрямляюсь и расстегиваю ремень брюк.
— Что пожалуйста?
— Хочу еще… Ах…
И я даю то, в чем она так нуждается. Отдаю всего себя. Без остатка. Чтобы снова и снова услышать бесконечно длинные стоны из ее полных уст. Увидеть, как она закатывает глаза, как выгибается в пояснице, выпячивая грудь.