— Мамочка, я здесь! Забери меня!
Малышка тянет ко мне ручки, кладет ладонь на невидимую стену. Высоко-высоко, чтобы дотянуться до моей. Она такая крошечная. Хрупкая. Наверняка холодная после соприкосновения со стеклом. Хочется сжать ее поскорее в своих руках и согреть.
Но не выходит…
Детский плач слышен даже через эту прозрачную стену. Громкий. Проникающий в самое сердце.
Мама…
Полнейшая апатия, невозможность видеть перед собой реальность. Сначала в глазах темно, как в комнате без окон и света, затем потихоньку маленький лучик проникает в помещение.
А потом приходит понимание, что никакой комнаты нет, а вокруг меня слишком светло и пусто. Но дышать все равно получается с трудом. Воздух несвеж, комната не проветрена. Углекислый газ заполняет легкие, пропитывает их. Из-за этого в груди образовывается неприятный ком, который развеется лишь со временем, и то если я выйду на воздух.
Однако это не помогает. Да и свет заставляет прищуриться. И снег теперь в глаза попадает. Чертов ненавистный снег!
Когда-то я его любила. Когда-то радовалась маленьким снежинкам и ловила их ртом. Это беззаботное время прошло. Выросла. Теперь окончательно. И вряд ли меня что-то может обрадовать, когда в груди кровоточит все еще незажившая рана. Каждый гребаный день она напоминает о себе, разрывает наложенные швы. Точнее, их разрывают детские крики, доносящиеся из ЕЕ комнаты.
А я их ненавижу…
В комнате, как всегда, пусто. С ребенком, наверное, сидит. Заметила это, когда проснулась в холодной кровати. Без одеяла. Вся мокрая и дрожащая после сна. Который раз он уже снится? Не помню. Должна привыкнуть к его периодическому появлению, к одинаковому сценарию. Должна перестать бояться этих снов, но все равно, проснувшись, чувствую на лице влагу.
Когда же это закончится? Когда я перестану плакать каждое утро? Когда смогу вернуться в нормальный мир и радоваться приходу Марка с мамой? Когда разделю счастье отцовства с Олегом?
Если каждый раз при виде его сына буду вспоминать нашу малышку, то никогда…
Олег все больше и больше времени проводит с малышом. Он пережил ту боль, выкарабкался, а я так и застряла в воспоминаниях о своей беременности. Незапланированной, внезапной, но такой желанной.
— Эта сука подкупила судью! — доносится из коридора голос любимого.
— А что ты хотел? — спрашивает Эдгар. А он откуда здесь так рано? — Она же мать и будет бороться за своего ребенка до конца.
— Не можешь ей подкинуть наркоту какую-нибудь? А то не успокоится ведь!
— Вряд ли, — отвечает Эдгар. — Помнишь, кто ее папаша? Сразу же просечет. Не варик, у нее родительские права не отобрать.