— Не уходи, пожалуйста.
— Ева…
— Прошу тебя, останься со мной.
Совсем недавно об этом просила Яна. Так же умоляюще и так же искренне. Я ушел. Сейчас об этом просит Ева. И я остаюсь. Полгода назад я бы заподозрил что-то странное, но сейчас это кажется обыденным. Нормальным.
И родным.
Ложусь рядом с ней и накрываю нас одеялом, наплевав, на одежду. Лишь пиджак снял и все. Она так и осталась в платье. Стараюсь держать дистанцию, однако Ева сама прижимается ближе. Вплотную. Знаю, что спит, не притворяется. Дыхание спокойное.
Но после того, как эта наглая девчонка буквально плюхается на меня, заставляет усомниться, взглянуть на ее мирное лицо и проверить, спит ли на самом деле. Нет, мне не тяжело, когда она кладет ноги на меня, когда прижимает меня руками к себе ближе.
Это самая настоящая пытка. Карма после секса с Яной. Вроде бы ушел физически удовлетворенным, однако ширинка все равно натянулась до предела. Она такая маленькая, нежная. Пахнет спелой вишней. Губки чуть приоткрыты, оттуда медленно выходит углекислый газ, который моментально опускается на мою шею.
Так и хочется закусить ее губу. Сделать более пухлой, покрасневшей. Своей. Хочу получить на это право. И снова сталкиваюсь с запретностью. На эту губу, на ее касания. На Еву в целом.
Пусть мои мысли ужасны, пусть меня съедят черти, но я рад, что она попросила меня остаться.
— Ммм… — протяжно стонет Ева, когда случайно касаюсь ее бедра. Обнаженного.
Она извивается в моих руках, укладывается поудобнее, трется бедрами о мои ноги. И пах. Снова скинула с себя одеяло, платье задралось, а колготки, видимо, сняла. Не замечаю, как моя рука опускается на ее обнаженную кожу. Мягкую. Без единого волоска. Поднимается выше, на границу с платьем. Оно немного приоткрыло ее попку. Такую же гладкую.
В любой другой момент я бы проклял себя за эти мысли, отругал, назвал мудаком, педофилом да как угодно. Но сейчас я погряз в этих ощущениях. На грани запретности и доступности. На том, что никогда в своей жизни больше не позволю.
Трогаю ее. Лапаю. Глажу. Изучаю. Мои действия можно назвать как угодно. И сжимаю. Ее аккуратную попку. Точнее ее приоткрытую часть. Натыкаюсь на ткань трусиков. В голове прокручивается тысяча и одна идея, как ее можно отодвинуть с моего ракурса и аккуратно ввести пальчики в ее…
Блядь! Что я творю? Какого хрена я собирался делать, скажите мне? Блядь! Это невозможно! Нельзя! Нельзя, Олег! Она совсем девчонка! Спит. Не чувствует, что ты с ней делаешь. А ты хочешь воспользоваться ею, когда она так беззащитна. Придурок!