Или к самому себе...
Однако она держалась. Из последних сил, вопреки упадку сил и решительности идти до конца. До самого победного конца. Несмотря ни на что. Пусть он ее раздавит, сожжет или утопит, она выдержит его нападки. Выдержит его темный-темный взгляд и сведенные с силой челюсти.
— Еще как обязана, — прошипел мужчина, оказавшись слишком близко к ней. Нарушая границы дозволенного. Хотя это в духе Мороза — нарушать установленные правила. — Это я спас тебя от нищеты, я вырвал тебя из рук шизанутой мамаши, а главное — подарил безбедную жизнь. Что еще нужно для счастья?
— Счастье не всегда измеряется деньгами и заточением в золотой клетке, — сколько раз Лера говорила что-то подобное? Уже и не помнила. Наверное, много. Или это было только в ее фантазиях, раз Мороз категорически отказывался слушать ее, а главное — слышать.
— Хочешь посмотреть на счастье? — и бровью не повел, никак не показал свои истинные эмоции, а порой девушке так хотелось завидеть на его лице что-то еще, кроме вечно скрывающей маски и злости. Ярость не нуждалась в том, чтобы ее таили где-то далеко, потому что именно это чувство, проявляемое мужчиной, способно мигом расставить все точки над «I», запугать и заставить человека идти у него на поводу.
Лера ничего не ответила. Ей просто не дали на это времени и шанса. Не дали возможности. Заткнули самым точным и проверенным еще в древности способом.
Егор подошел слишком близко к девушке, практически вплотную, прикасаясь твердым телом к ее нежному и гладкому. Он был уверен — оно действительно гладкое, нежное, как и сама брюнетка, если бы не была столь испугана и насуплена до этого. И так сильно накрашена. Однако эти чувства сейчас не волновали мужчину. Он буквально ослеп, почувствовав ее быстрое дыхание на чуть приоткрытой рубашкой коже, чувствуя, как ее крепость слабеет. И тормоза отказали. Напрочь.
Одно резкое движение позволило Егору схватить правой рукой ее затылок, а затем страстно впился своими губами в ее чуть приоткрытые от шока губы. Грубо. Властно. Как он всегда умел. Как нравилось женщинам. Да, им доставляло удовольствие ощущать на себе мужскую силу и мощь. А он только и ждал момента, когда все это можно было применить на девчонке. Он ждал момента, когда можно беспрепятственно вот так поцеловать девичьи губки и насладиться сладким вкусом лесных ягод, исходящим от нее. Да, они уже целовались, но тот болезненно-грубый поцелуй не шел ни в какое сравнение с этим. Хотя и этот получился довольно непристойным и ни капельки не нежным.
Егор целовал Леру жадно, не дав ей оторваться от себя, удерживая за тонкую шейку одной рукой и за талию другой. Ласкал ее губки и язычок, порой вытягивая чуть пухлую нижнюю губу, углублял поцелуй, стараясь по возможности надышаться этой девчонкой. Как же желанна. Красива. И так недоступна. До недавнего времени. Пока он не сломал все барьеры. Но как это могло произойти, если Лера сопротивлялась? Нет, не так — раньше сопротивлялась.