— Глаза не устали глядеть на меня? — внезапно отвлек ее Мороз, не поворачиваясь к ней лицом, а продолжая сидеть полубоком, развалившись в кресле.
— Нет, — спокойно ответила Лера, не удивляясь иронии в его голосе. Словно так и нужно. Словно привыкла. Хотя подобные мысли казались ей невозможными и невыполнимыми.
— Извини за резкость, просто ты оказалась...
— Не в том месте и не в то время? — продолжила за него девушка.
— Именно. Ты смотришь на меня, как на приведение, — повернувшись, вынес вердикт Егор. Только сейчас, глядя в его глаза, она понимала, насколько он спокоен. Слишком спокоен. Та темно-серая буря, бушующая в его глазах, рассеялась, уступив место светлому и безоблачному затишью.
Затишью перед бурей...
— Я не могу понять, почему вы спасли меня тогда?
— Не мог допустить, чтобы тебя тронули, — ответил Егор, повернувшись к ней лицом.
Они смотрели друг на друга, словно видели впервые, хотя с какой стороны посмотреть. Они оставались такими же, с таким же характером и внешностью, с теми же привычками и манерами, только внутри каждого что-то подкосилось, что-то незаметно изменилось. Лера старалась посмотреть на Егора по-другому, с другого ракурса, осознав, что в душе у тирана скрывался другой человек. Тот, который придет на помощь, который осознает свои проступки и вовремя начнет исправляться. Он уже это сделал, извинившись, чего ранее от него можно было и не дожидаться.
Что чувствовал сам Мороз? Он не мог поверить, что после всех проступков, после того, как пытался сломать девчонку и приручить ее к себе, она мало того, что не сдалась, так еще и заботилась о нем, проявляла внимание, переживала за его здоровье. Да, именно переживала. И это нельзя подделать, судя по ее большим наивным глазам, которые больше не боялись его, как несколько минут назад. Егор не хотел, чтобы Лера пугалась. Очнувшись после ранения, он пообещал себе, что исправит свои ошибки, и сейчас понимал, что если когда-то наступит момент, когда девушка захочет от него уйти — не сможет отпустить. Даже больше, Егор сделает все, чтобы она сама никогда не захотела сбежать.
В какой-то степени они загубили друг друга, а затем спасли жизни: он — когда помешал гопникам совершить неисправимое, она — когда наперекор своим желаниям оказаться на свободе, вернулась за ним. Получится ли из этого что-то хорошее? Смогут ли они завидеть друг в друге нечто большее, чем оболочку, откинув все стереотипы и правила? Никто не знал. Однако оба понимали, что как раньше больше не будет, несмотря на некоторые сомнения в головах каждого из них. Хотя нет, не каждого, только Леры.