Сегодня он не изменял себе, делая все медленно, со вкусом. С большим и широким размахом. Как я любила. Секунду за секундой, томительно доводя меня до изнеможения. До тяжелых вздохов и тихих просьб не останавливаться. До изогнутых поз и неестественных прогибов. До сжимающихся до боли кистях. До разодранной ногтями кожи. До сорванного голоса и поджатых пальцев на ногах. До сладких конвульсий, которые прокатывались по телу электрической волной.
— Теперь ты, — хрипло выдохнул он.
Как я могла отказать?
Он любил это не меньше, чем я.
А я любила доставлять ему наслаждение. Дразнить, облизывать, посасывать, подолгу держать во рту. Чувствовать его вкус, ощущать его твердость. Делать все, чтобы ему было приятно. Все, чтобы ему было хорошо. Все, чтобы он начинал тянуться мне навстречу в отчаянной попытке получить как можно больше. Все, чтобы начинал рвано дышать, сквозь плотно и упрямо сжатые губы. Все, чтобы он кончал с моим именем на губах.
— Зара…
Это всегда было маленькой победой. Услышать этот тихий рык. Услышать свое имя из уст человека, который содрогался в сладострастных конвульсиях.
— Это было необычно. И приятно, — прошептала я, спустя пару минут, которые нам со Святом потребовались, чтобы чуть прийти в себя и восстановить дыхание. Я легла рядом, а затем потянулась к его лицу, чтобы мягкими движениями развязать темную ткань. Шевченко чуть пощурился, несколько раз моргнул, снова привыкая к свету. — Приятно, что ты готов довериться мне… что готов быть моим. Полностью. Целиком, — заключила я.
— Что ж… мне тоже было приятно. Я рад, что тебе пришлось по душе это маленькое отступление от нашей привычной сексуальной жизни. Но в следующий раз попробуем с плеткой. Будет еще интереснее, — улыбнулся он мне в ответ.
— Ты выгоняешь меня, — протянула я, понимая, что нет, мне не мерещится. В углу нашей спальни стояло два чемодана.
— Размечталась, — усмехнувшись, заявил Шевченко.
— Свят? — Я вопросительно взглянула на своего избранника.
Собранные вещи однозначно стали для меня шоком по выходу из ванной. Возлюбленный же лежал на кровати с невозмутимым видом и что-то печатал на своем ноутбуке.
— Мы летим в Швейцарию.
— Чего?
— В Альпы, — уточнил он, бросая на меня игривый взгляд. — Будем кататься на лыжах, сноуборде, кушать местные блюда и трахаться, как кролики.
— Как романтично звучит, — тихо рассмеявшись, ответила я. Откинув в сторону полотенце, которым вытирала волосы, я подобрала полы длинного халата и забралась с ногами на кровать. Тут же почувствовала, что меня обнимают и притягивают ближе к себе. — С чего это вдруг? — Я посмотрела на Шевченко. У него всегда была работа и никогда не было лишнего времени. Мы и на море-то ни разу не ездили, потому что у Святослава всегда были новые дела, предварительные слушания и суды. Я не возражала, понимая, насколько важна его деятельность.