О чем он толковал? Я понятия не имела.
Я никогда не играла. Мне никогда не были нужны его деньги. И я любила его. По-настоящему. Сильно. Искренне. Безоговорочно. Так, как никогда и никого не любила.
— Ты такой глупый, — прошептала я, наблюдая за бывшим. — Я всегда думала, что ты чертовски проницательный человек. Ну, как же, несколько образований, да и профессия обязывает разбираться в людях, но, нет. В этом я тоже ошиблась. Ты ни черта ни в ком не разбираешься. Ты не можешь разобраться даже в себе и своем прошлом. Я понимаю, что девушки использовали тебя до меня. Но это было давно. Очень давно. И я никогда не была среди их числа, чтобы сейчас расплачиваться за чужие грехи. Однако тебе так удобнее. Не знаю, почему, не знаю, почему именно сейчас, но такой вывод напрашивается сам по себе. И, знаешь, что? Я ничего не смогу тебе доказать. Ты вбил что-то себе в голову и отнял у нас сначала три года совместной жизни и свадьбу, которая так и не случилась. А теперь отнимаешь у меня единственно дорогое, что у меня есть — мою дочь. Конечно, прости меня за резкость, но Тася была права. Ты — чудовище.
— Ты просишь об очень серьезных вещах, Зара.
— Я знаю… но мне больше не к кому обратиться… Тагир далеко, да и что он сможет? Алан… Алан-то сможет, только вот у него нет твоих связей в высоких кругах, зато у него к Святославу старый счет. Я не хочу кровопролития. Хочу все мирно разрулить.
— Боюсь, что мирно может не получиться… — задумчиво протянул Шамиль, по привычке потирая бороду. Как помнится, он делал так в моменты глубокой задумчивости.
Мне и правда больше не к кому было бежать.
Кого еще было просить о помощи? Алан мог натворить глупостей, родители и братья давно от меня отвернулись, а сама я ничего не могла.
Полиция? Было глупо туда идти, с учетом того, какие родственные связи там имелись у Шевченко.
Я была связана по рукам и ногам, но продолжать бездействовать попросту не могла себе позволить.
— Я не видела дочь уже почти сутки. Я не знаю, где она, кто с ней, нуждается ли она в чем-то… что бы ты делал, если бы твоего ребенка забрали?
Да, вопрос был щепетильным, с учетом того, что я сделала в прошлом. Как едва не лишила Шамиля его ребенка. После того, как по глупости убила его первенца.
Цахаев поднял на меня тяжелый взгляд и долго смотрел мне в глаза. Молча. А затем, неожиданно, когда я уже подумала, что все бессмысленно, что все зря, вдруг кивнул.
— Хорошо. Я сделаю то, о чем ты просишь. И постараюсь сделать все мирно и быстро. От тебя потребуется лишь делать то, что я скажу.