Рождество, кажется, добило всех. Даже мой кулон-сердце, который так некстати сломался и, падая к ногам Виталика рассыпался на две половинки. Неожиданность и страх, что его содержимое станет достоянием собравшейся публики, повергли меня в шок. Можно сказать, заморозили на месте. Но даже, если бы не это, всё равно, тягаться с реакцией Виталика — глупо. И иначе, как чудом, не назовёшь, то, что фотография успела выскользнуть из украшения и устроиться под сводом моей туфли. Осталось лишь на пару дюймов передвинуть ногу и скрыть напечатанного Виталика от Виталика реального.
— Опять сломался. — коротко заключил он, поднимая золотые кусочки. И чуть тише, чтобы не донеслось до ушей отца, добавил, — Всё-таки, купили мы с тобой какую-то фигню…
Прозвучало достаточно интимно. Эти его "мы с тобой" и хрипловатый полушёпот намекали о чем-то запрещённой между нами. Личном. И этого личного и интимного мне хотелось просто до одури!
С такой досадной поломки Рождество и покатилось под откос.
Именно в эти праздничные ночи мы, по-обыкновению, собирались все вместе и веселились. Поэтому, сегодня отсутствие Джесс и мамы чувствовалось более остро.
Это ощущение витало в воздухе. Было почти осязаемым, наполовину зримым.
Наши никчёмные попытки создать праздничное настроение потерпели крах. Были убиты на корню.
На Виталике лица не было… Больно смотреть… А представить, что творилось у любимого на душе — ещё хуже.
Едва наступило Рождество и он, высидев, видимо, ради приличия, ещё полчаса, просто свалил со словами "Извините. Я больше не могу".
Навернувшиеся на мои глаза слёзы, отец расценил по-своему:
— Не обижайся на Виталика, дочка. Ему ещё очень тяжело. Нужно время.
Да разве я обижалась? Душа пылала из-за его боли. Горела. Разрывалась…
А утро… Оно оказалось в тысячу раз "волшебней"!
— Доброе утро, папуль! С Рождеством! — совсем не радостно, поздравила я отца.
— С Рождеством, милая! Послушай, я тут подумал, может нам смотаться в Mountain High на денёк? Хоть немного развеемся! — проникся энтузиазмом мой предок, насыпая в миску мульти злаковые хлопья.
— Давай… А может и Виталия с собой позовём? Глядишь, немного повеселеет…
— Нет, милая. Поедем одни. Виталик уехал, точнее, улетел в Дубай.
— Как? — руки затряслись, поэтому я поспешила поскорее избавиться от бутылки с молоком, шмякнув её на стол. — Он же через три дня должен… был…