– После обеда, – безразлично отозвался голос юноши.
Он старался не смотреть на неё. Она облокотилась рукой о стену, поднесла запястье к лицу и глазами искала его глаз. Новое чувство зарождалось в ней: ни благодарность, ни жалость и ни дружба. Страдания Кирго, которые она не могла понять, рождали новое смутное забытье: сладкое до необычайности, но горькое в собственной неосознанности. И с женщинами нередко бывает так: решившись исторгнуть из себя любовь к ним, мы можем тем самым заслужить их взаимность.
Всё же оставим наших героев. Слишком уж много было сказано об их чувствах и печалях, а такие излияния неминуемо надоедают читателю. Не то чтобы я сильно заботился о капризном внимании публики, но перечитывая такие строки, с каждым разом всё меньше и меньше веришь их справедливости. И, признаться, я довольно их перечитал.
В полдень того же дня Кирго был у Карпера. Он рассказал ему всё и просил сладить дело.
–Я не помогу, – отвечал Карпер.
–Отчего?
–Не то чтобы я боюсь умирать, но тебе-то это зачем?
–Я её люблю.
–Вот именно! Ты же без неё зачахнешь, Кирго. А если поймают… того хуже.
–Она его любит… пускай…
–Не слушай её увещеваний, угроз, просьб и слез. Оставь в гареме, через месяц забудет и простит.
–Это эгоистично.
–Она уплывет и всё! Неужели ты отдашь этому немытому янычару свое счастье? Свою Гайдэ…
–Я обещал.
–Разве он достоин… разве оценит? Долго ли она будет любить?
–Думаешь, я не знаю? Думаешь, я не задавал себе эти вопросы тысячу раз… уже решено.
– Ну, раз так, Кирго, тогда послушай вот какую историю, – Карпер уселся поудобнее и начал; он, как и все преступники, имел дар рассказчика.
«Эту легенду услышал я на Балканах…
Рассказ Карпера
Ночь осторожно опускалась на пустынный пляж. Волны, тихо изнывая, стелились по берегу восточным ковром, отражая узоры только что взошедшей, ещё не зажженной луны. Острый горизонт, словно рваная рана вырастал из моря и оканчивался в звёздном небе. Казалось, целые галактики клубятся и текут словно тучи, переливаясь и готовясь облить землю звёздным дождём. Дикий берег пускал от себя тропинку вверх по склону. Склон, заросший полевой травой, нависал к морю, как будто хотел зачерпнуть своей усталой рукой живительной морской влаги. Всё тянулось друг к другу и держалось друг о друга, ожидая часа ночи – часа свиданий.
Вдохновение, благодать, счастье, много других слов можно припомнить, чтобы описать странное чувство, теснимое в груди человека и заставляющее его ощущать необъяснимую красоту мира. Но слова это лишь тени самой сущности того, что они означают. А тени боятся только одного – света. И вот луна зажглась полной силой, осветив полуночным сиянием прозрачный воздух, а вдали показались очертания человека.