— Будьте уверены, директор — себя я точно не виню в происходящем.
— Это похвально, — директор чуть склонил голову. — Но я говорю не только твоих родителях, а и о наших недавних гостях — мистере Эрике Хольберри и Фрее Кристенсен.
— Вы что-то знаете о них, — догадалась я. — Хотя я и сама подозревала, что они не так просты, как пытались казаться.
— Это так. — Согласился Эшфорд. — Но, уверяю, действительность тебя потрясет. Внук давно меня просил навести кое-какие справки, и сегодня я передал ему папку с очень интересной информацией. Я думаю, он не станет жадничать и охотно с тобой поделится новостями.
И лишь после его слов до меня, наконец-то, дошло, что всё это время у меня оставался Ривал — гнев на него давно прошел, как и чувства, исчезнувшие, едва в моей жизни Эрик стал принимать активное участие. Я едва по лбу себя не хлопнула за такую заторможенность. Ривал всегда был для меня другом, даже когда я отталкивала его от себя или требовала чего-то большего. Он был верен себе и верен мне как друг, а я этого так и не оценила по достоинству.
Это был уже какой-никакой свет в конце тоннеля, и я улыбнулась директору.
— Сегодня позвоню ему.
Мистер Эшфорд одобрительно кивнул.
— Хелена, у меня есть к тебе небольшая просьба, — с этими словами он достал увесистую пачку купюр из ящика стола, — пожалуйста, возьми это.
Сумма была более, чем приличная — я могла несколько месяцев питаться на эти деньги, и даже платить за свет и воду.
— Директор… — Чувства стыда и голода несколько мгновений поборолись, и голод с легкостью победил. — Обещаю, до последней монетки верну всё, как только найду работу!
— Знаю, и верю тебе. Вот твой аттестат, можешь забрать его.
Я скользнула поверхностным взглядом по документу — ни одна из оценок не стала для меня сюрпризом. Какие-то предметы давались лучше, какие-то хуже. В целом картина приятная, так что я ещё раз поблагодарила директора и вышла из кабинета в более приподнятом настроении, чем туда заходила.
Прода 30.04 вечер
Я даже не успела позвонить Ривалу — он уже ждал меня на лавке под окном нашей летней кухни. Он посмотрел на меня, и в его глазах отразилось то, что я уже несколько дней наблюдаю в зеркале — печаль брошенного человека.
Подойдя ближе, заметила в его руках маленькое пирожное с воткнутой единственной свечкой. Стремительно набежали слёзы, и я стала усиленно моргать, стараясь их прогнать.
— С днём рождения, Хелена.
В день моего совершеннолетия рядом был только он. Мы расположились в кухне на первом этаже: я торжественно задула свечку, после чего разрезала пирожное надвое. Было немного неловко находится вот так рядом с ним наедине после всего произошедшего, и я раз за разом себя одергивала. Я большую половину жизни просидела вот так рядом с ним. Долой нерациональные эмоции! Если они вообще бывают рациональными.