— Да, — с обидой в голосе ответил Максим.
К моменту нашего прибытия сознание уже начало покидать Дилана. Я вытащила нож из его живота, сняла заклятье и подставила запястье к его губам, но он никак не отреагировал. Тогда я воткнула нож себе в вену и направила струйку крови ему в рот.
Максим всё это время молча наблюдал за происходящим и морщился от отвращения.
— Не волнуйся. Он скоро придёт в себя, — успокоила я сына.
— Судя по количеству крови на полу — вряд ли, — высказал сомнения сын.
— Я перетащу его в комнату. Нужно смыть кровь.
— Помочь?
— Нет. Побудь пока в гостиной, мне потребуется некоторое время, чтобы привести его в порядок.
— И часто ты так наказываешь его? — с явным отчуждением в голосе поинтересовался Максим.
— Время от времени, когда сильно провинится. А теперь выйди.
— Может, лучше я отнесу его? Иначе он всё здесь перепачкает.
— Ничего. Сам виноват, — покачала я головой. — Завтра его ждёт большая уборка.
Максим осуждающе посмотрел на меня, но всё-таки вышел.
Я схватила Дилана за руку и потащила вверх по лестнице, затем закинула его в ванну и раздела. Рана на его животе уже затянулась, но он всё ещё не подавал признаков жизни.
После водных процедур пришлось уложить его на кровать. Он всё никак не хотел открывать глаза и не реагировал на раздражители. В конце концов, я устала тормошить его и почувствовала, что зверски голодна.
Я нашла Максима во дворе. Мы вместе съездили в магазин. Потом я полчаса изображала на кухне нормальную женщину и старалась не наступить в лужу ещё не успевшей высохнуть крови. Словно это вовсе не реальность, а постановка на сцене с криповыми декорациями и отчаянными актёрами.
— Что, не будешь есть? — спросила я Максима.
— Ты, правда, такая или притворяешься?
— Свои первые пять убийств я совершила, когда мне было семнадцать. Затем ещё дюжину в восемнадцать лет. Я стала такой задолго до того, как ты родился.
— Это ложь… — уже без уверенности в голосе сказал он.
— Нет, мой мальчик, это чистая правда. А вот твой отец любит распускать кулаки по мелочам, за что иногда получает. Пойду отнесу ему обед, он очнулся. Если хочешь, можем пообедать вместе, когда вернусь. Или ты шокирован открывшейся тебе правдой и ждёшь подходящего момента, чтобы сбежать?
— Я не собираюсь сбегать, — ответил Максим, отводя взгляд в сторону.
— Ты был предупреждён, что наша жизнь разочарует тебя. Чему ты удивляешься?
— Наверное, твоей холодности.
— Да брось, разве я холодна с тобой?
— А если я ослушаюсь, ты точно так же накажешь меня?
— Не сравнивай! Во-первых, я не твоя госпожа, во-вторых, ты не являешься бессмертным чистильщиком, и твоя жизнь принадлежит только тебе.