— Привет! Прости-прости-прости… Я тут зашла в магазин и забылась.
— Я жду тебя уже двадцать минут, — ответил Алекс, выпятив вперёд нижнюю губу и смешно шевеля ею, как надутый ребёнок.
«Да здравствует день кислых мальчиков! Сегодня, что, вспышки на солнце?» — возмущалась про себя я.
Дилан решил промолчать, чтобы не бесить меня ещё больше.
— Зато я купила себе сногсшибательное платье! Или ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой на банкет?
— Ну, конечно, хочу… — сказал он, закатив глаза и показывая, что всё ещё обижен.
— М-м-м, иди сюда, на меня нельзя долго дуться, — я потянулась, чтобы поцеловать его. — Вообще-то я обычно не опаздываю… Но я торопилась, как могла. Ну что, идём?
— Угу.
— Как дела в лаборатории?
— Нормально, — нехотя ответил Алекс. — Как обычно, работал на побегушках у отца.
— Давай развеемся. А вечером я покажу тебе платье! Хочешь?
— Ладно, — произнёс он ничего не выражающим тоном.
— Алекс, — остановила его я. — В чём дело? Тебя как будто подменили. Что-то случилось?
— Да забей.
— Нет. Дай руку. Расскажи мне?
— Это семейное…
— Разве я не стану скоро частью твоей семьи?
— Да, да… Мне просто надоело быть в тени отца. Как бы я ни старался, я всё равно бездарь.
— Вот уж не наговаривай на себя! Ты же станешь первым бессмертным на земле! Это великая честь!
— Я ровным счётом ничего не сделал для этого.
— А то, что ты вечно торчишь в лаборатории после занятий? — утешила его я первой пришедшей в голову чушью.
— Знала бы ты, чем мне приходится там заниматься… С этим справился бы даже ребёнок. Моя работа — чисто для проформы.
— Думаю, ты слишком самокритичен. И давай не будем об этом. Куда ты меня ведёшь?
— В галерею. Я посмотрел в интернете, сейчас проходит выставка одного местного художника Бернарда Бернса. Говорят, он неплохой автор.
— Здорово! Я уже заинтригована!
Мы купили билеты и вошли в зал. Из всех картин моё внимание привлекла только одна, на которой был очень близко к натуральному изображён монстр, расправляющийся со своей жертвой. Полотно было исполнено в красных, чёрных и синих тонах.
«Как тебе? — обратилась я к Дилану. — Нарисован вылитый ты! Только вот не припомню, чтобы ты таким образом расправлялся с жертвой. Я бы купила её».
«По-моему, эта картина нарисована другим художником», — высказал авторитетное мнение Дилан.
«Хм… Очень даже может быть, — согласилась я. — Надо узнать, кто автор. Здесь нет подписи. Может, кто из наших подпольно увлекался живописью?»
«Возможно».
— Тебе это нравится? — спросил Алекс, заметив мой интерес к полотну.
— А ты ничего не замечаешь? Это работа не Бернса.