— От их отсутствия ты не станешь более свободной. Твой раб поможет тебе снять их. Я вернусь позже, дам вам время выяснить отношения.
— Нет! Я не намерена здесь оставаться! Я свободный человек!
Никто мне не ответил, дверь за Альгисом закрылась.
«Диана… — снова послышался голос в моей голове. — Я заплатил за твою жизнь кое-чем бесценным…»
— Почему я тебя слышу, когда ты молчишь? — едва не крича, спросила я.
— Наши сознания связаны, — вслух ответил Дилан. — Мы можем видеть глазами друг друга и слышать мысли.
«Чёрт, бред какой-то…» — подумала я про себя.
«Ты привыкнешь.»
«Развяжи меня!» — раз уж появилось новое умение, нет смысла надрывать голосовые связки.
Дилан подчинился без лишних слов, трясущимися руками расстегнул ремни и сделал пару шагов назад.
Я встала на ноги и только теперь поняла, что ощущаю небывалую лёгкость в теле и могу хоть подпрыгнуть до потолка, ну, или проломить голову самому ненавистному человеку на земле.
Дилан почувствовал мой враждебный настрой, несмотря даже на то, что мои чувства было не облечь в слова.
«Диана, пожалуйста…»
«Как ты смеешь жить после того, что сделал?»
«Я был не в себе…» — он отвернулся от меня и скорбно сдвинул брови.
Мне стало ясно, почему нас оставили наедине: чтобы я выплеснула на Дилана свой гнев. Но никакие телесные побои не способны были вернуть умершего ребёнка и расколотую семью. Мне не хотелось насилия, это слишком мелкая мера наказания.
Я стала барабанить в дверь, мне нужно было использовать любую возможность для побега.
«Нас не выпустят», — передал мне свои мысли Дилан.
— Заткнись! — прорычала я.
Вопреки ожиданиям, дверь открылась сразу, и за ней никого не было — пустой тёмный коридор без окон. Путь был только один, так как наша камера находилась в конце тупика. Меня насторожило, что вокруг царит тишина, но сидеть на месте и ждать тоже было бы глупостью.
И я, в больничной сорочке на голое тело и босая, устремилась вперёд.
Помимо двери, ведущей в нашу камеру, были и другие: массивные, металлические и все наглухо закрытые. Но я была почти уверена, что за нами наблюдают.
Дилан плёлся за мной молча, старался казаться как можно более незаметным.
Коридор кончился ещё одной дверью, но она, в отличие от предыдущих, была приоткрыта. За ней показался просторный зал — тот, где нам уже не раз доводилось бывать. Ни единого человека. Ни звука.
Я помнила, в какой стороне выход. Ноги несли меня к свободе с такой лёгкостью, словно я рождена была бежать.
Вдруг, буквально за два метра до свободы, моё тело замерло: я его чувствовала, но не могла сделать ни шага вперёд — только назад. Я сделала ещё несколько попыток выбраться через окна — итог тот же. Теперь я точно осознала, что сейчас тайный наблюдатель смеётся надо мной. Будто я сумасшедшая, пытающаяся сбежать из больницы без единого ключа от запертых дверей.