Способность общаться мысленно вернулась ко мне утром третьего дня.
«Подними мне голову, хочу пить», — попросила я.
В ответ меня не только напоили, но и расцеловали, обильно окропляя при этом слезами.
Придя в норму, я первым делом отправила письмо Максиму: «Мне бы очень хотелось, чтобы твоя мама была жива, но я — не она. Прости, что напомнила тебе о ней».
Всё время, пока я придумывала слова от лица Ани Петровой, Дилан осуждающе молчал. Он лежал рядом, сложив руки на животе и потерянно смотрел в потолок. После тренировок он обычно засыпал мёртвым сном, но сегодня ждал, пока я отложу в сторону свой планшет и закрою глаза.
«Диана?» — позвал он.
«Не начинай», — рявкнула на него я, уже зная, о чём он хочет поговорить.
«Чего тебе не хватает, а? Хочешь, мы будем заниматься любовью каждый день? Хочешь, я буду носить тебя на руках?» — он в одно мгновение соскочил с места и навис надо мной. Расстояние между нашими губами сократилось до каких-то пары сантиметров. Но на меня эти уловки не подействовали.
«Думаешь, потрахаемся — и всё сразу вернётся на круги своя?» — съязвила я.
«Да, наши дети стали сиротами по моей вине! — он слез с меня и повернулся спиной. — Но мы это уже обсуждали! Мы умерли, Диана!»
«Я имею право знать, как они живут! — в глубине души я понимала, что несу чушь. — Это сильнее меня! Я бы справилась с потерей тебя, но потерять их — это… это хуже смерти…»
Дилана больно кольнули мои слова. Ему потребовалась минута, чтобы собраться с мыслями и вылить на меня очередную порцию нравоучений: «Тогда подумай об их безопасности. Иуоо ничего не стоит убить ребёнка! Ты же не хочешь стать виновницей смерти наших детей? Перестань думать только о себе!»
«Я не настолько глупа, чтобы раскрываться перед Максимом».
«Надеюсь, ты не переступишь эту грань», — сказал он, ложась головой на подушку и снова поворачиваясь ко мне лицом.
На планшете пропиликало сообщение от Максима, и я отвлеклась, забыв ответить Дилану каким-нибудь успокаивающим обещанием.
«Ну ладно, — писал Максим. — А где ты живёшь? Сколько тебе лет?»
С этого и началась моя тайная дружба с собственным сыном. Чтобы у Максима не возникало вопросов по поводу отсутствия фотографий в моём профиле, я рассказала про аварию, в которой погибла моя мама и пострадало моё лицо. Дилан помог сделать в фотошопе лицо тринадцатилетней Ани Петровой со следами ожогов.
Я и не сомневалась, что смогу завязать разговор с Максимом. Нам всегда было легко общаться.
Теперь вечерами после тренировок я чувствовала себя счастливой и юной, словно я и в самом деле Аня Петрова.