В тот момент, когда на телефоне высветился контакт с именем супруга и приписанным давным-давно сердечком, сердце ухнуло куда-то вниз. Он не звонил ей вот уже много месяцев. Да что там, они даже дома не общались, а сейчас от него поступал звонок в столько поздний час. Ева трясущимися руками взяла в руки смартфон и нажала на зеленую кнопку. А в следующий момент все перевернулось, потому что Гордеев произнес, нет, прохрипел лишь одно единственное слово — «помоги».
Влад не мог сказать точно, сколько пуль пролетели мимо, а сколько застреляли в его теле. Он прижимал смятый пиджак к животу, откуда кровь текла, не переставая. Было забавно, но в данный момент, стоимость этой тряпки, за которую Гордеев когда-то выложил уйму денег, не играла никакой роли. Более того, она по-прежнему оставалась просто куском ткани, который уже вряд ли мог что-то изменить для него.
Погоня началась неожиданно. Влад ехал с работы домой, все было как обычно, ничто не предвещало такого исхода вечера, когда вдруг огромный внедорожник начал буквально преследовать его. В тот момент Гордееву показалось, что выезжать за город было хорошей идеей. Он хотел разобраться по-своему. Он был уверен в своих силах. Как оказалось позже — зря.
Теперь он лежал на холодном асфальте и буквально захлебывался собственной кровью. Влад не чувствовал боли, не слышал ни одного звука, мир вокруг словно перестал существовать, замер, застыл, остался только он. Совсем один.
Мысль о том, что это конец не принесла ни радости, ни огорчения. Будто бы Влад был мертв уже давным-давно. Словно то, что он умирал сейчас один, на безлюдной дороге, не играло совершенно никакой роли. Ни для всего мира, ни для него самого. Ему не хотелось умирать, но сил для борьбы будто бы тоже не было. Кадры его жизни словно из замедленной съемки играли с ним злую шутку. Не было ни одного, за который хотелось бы зацепиться. Влад отчаянно искал мысль, воспоминание, хоть что-нибудь, с чем можно было бы умереть, но ничего не находилось.
Детство, прошедшее, словно в аду, безрадостная юность и полное отрешение от чувств во взрослой жизни. Гордееву не за что и не за кого было цепляться и это злило его, злило даже больше, чем та трусливая сволочь, что даже не осмелилась подойти к нему, что выстрелила в него на расстоянии, а затем, запрыгнула в машину, и унеслась в обратном направлении. Почти сорок лет, прожитых зря — единственная мысль, что оставалась с Владом, пока он медленно умирал.
Гордеев не знал, зачем набирал номера телефонов людей, для которых никогда ничего не значил. Наверное, это был какой-то автономный режим, о котором владелец и не подозревал. Инстинкт самосохранения был сильнее желания в одночасье все прекратить, однако и здесь Влада ждала неудача. Первый, кому он позвонил, был отец, но после бесконечно долгих гудков, Андрей не поднял трубку, заставив сына болезненно рассмеяться. Когда не звонок не ответила и мать, Гордеев, уже затуманенным мозгом догадался, что те находились на очередном светском приеме. Пока их единственный сын умирал на холодной улице, черт знает, где.