И не одну.
Ее по-прежнему кто-то преследовал, и я понял, по какой причине, когда шустрая и отважная девчонка запихала в собственную варежку явно не свой сотовый телефон и ловко запульнула его под один из мусорных баков, мимо которых пробегала.
Бесстрашная и ловкая, словно маленький мальчишка, она заставляла меня недоуменно улыбаться и наблюдать со стороны за происходящим.
Словно огромная полыхающая неожиданными эмоциями тень, я следовал за ней, исследуя глазами.
Девушка была стройная и спортивная, но с плавными изгибами сочного тела, которое можно было без труда рассмотреть за спортивным костюмом.
Темноволосая и с большими зелеными глазами.
Красивая.
Чтобы быть яркой и вкусной, ей не нужны были косметика, дорогой парфюм или платья из бутика.
Было в ней что-то внутри настолько цепляющее, что я заставлял себя уйти и всё никак этого не делал.
Понимал, что у меня самого проблем достаточно, чтобы еще следить за жизнью людей, но когда увидел, как девчонка поскользнулась на дороге и рухнула, тут же оказавшись в руках преследователя, то не смог развернуться и уйти.Грудь опалило яростью, когда мужик схватил девчонку за волосы и потянул на себя, но она оказалась не из робких и шарахнула его шокером, куда попала с положения сидя на коленях — прямо по яйцам.
Я мог бы убить его за долю секунды.
Просто тряхнуть за шею, чтобы позвоночник открепился в этом месте и стек в трусы.
Но я жил среди людей много лет и уяснил одну важную деталь: в этом мире трудно остаться невидимым.
Везде были натыканы камеры видеонаблюдения.
Везде были случайные прохожие или те, кто не спал на верхних этажах многочисленных высоток с сотовыми, которые снимали всё и всегда.
Я не мог рисковать своим родом и своими братьями, показывая собственную силу, скорость и возможности, которые людям были не даны.
Живя рядом с ними, я должен был делать это по их законам и привычкам.
Порой это было невыносимо тяжело.
Как сейчас.
Казалось, что она была спасена и сделала это собственными руками, но, кажется, мужик успел вызвать полицию, которая всё испортила.
И вот я был здесь.
Рядом с ней.
В полицейском участке и за решеткой.
Но это был самый яркий день в моей жизни.
Яркий и чертовски опасный — после того, что она ляпнула, пытаясь, видимо, меня спугнуть.
Но сделала только хуже, потому что теперь я не мог выбросить горячих мыслей из своей и без того трескающейся головы.
— Так и будешь там стоять?
Она вздрогнула и опасливо покосилась на меня, прилипнув к решетке, как к своему единственному спасению.
— Буду!
Смелая.
Наверное, даже чересчур.
Она то косилась на меня, думая, вероятно, что я этого не замечаю, и рассматривала, покрываясь мурашками, потому что противен я ей точно не был.