То начинала откровенно паниковать и исследовать помещение снова и снова, пытаясь, видимо, понять, куда ей нестись, если меня накроет.
А я наблюдал за ней с тихой улыбкой, наслаждаясь каждой секундой, проведенной рядом.
Странное чувство.
Манящее.
— У нас целая ночь впереди.
Девчонка снова напряглась и зыркнула в область моих бедер, а я едва не хохотнул вслух, когда ее щеки вспыхнули.
Неужели не ожидала?
Сама же возбудила до скрежета зубов, а теперь металась от стыда и паники, не в состоянии больше придумать ничего, чтобы спасти свою попку от моего посягательства.
— Это не намек, а всего лишь констатация факта, — добавил я, стараясь ее успокоить и дать понять, что не собираюсь накидываться на нее прямо здесь и сейчас.
Я подожду более удобного момента, чтобы вкусить этот сочный вкусный плод сполна.
— Мне и здесь хорошо, — буркнула она и вся нахохлилась, напоминая воробья, который сидел посреди холодной лужи, но упрямо не хотел из нее вылезать. — Эй! Полегче, громила! Руки свои убрал!
Девчонка взвизгнула, когда я резко подался вперед и обхватил ее руками, чтобы посадить на свои колени. И просто согреть.
— Если ты сделаешь хоть что-нибудь, я тебя!..
— Если будешь так же ерзать по моему члену, то точно сделаю.
К счастью, понимала она сразу, а потому замерла и вся вытянулась в моих руках, только распахнула глаза, глядя прямо перед собой в полумрак пустого участка.
Я слышал, как колотится ее сердце.
Чувствовал, как вспотели ладошки, которые она сжимала.
Как капелька пота потекла по напряженной спине.
И это никак не добавляло мне чертова покоя.
А ведь меня считали самым правильным и сдержанным из братьев.
Видимо, зря.
— Хочешь, поговорим? — Я приобнял девушку, не сдавливая в своих руках излишне сильно, но всё же давал понять, что выскочить она уже не сможет.
Для ее же блага.
Она нервно хохотнула в ответ, взмахнув длинными ресницами:
— А ты в состоянии разговаривать?
— Я буду очень стараться не терять сути разговора.
Говорил я совершенно искренне, потому что оказалось сложно соединять слова в предложения с таким стояком, словно соединение между мозгом и языком напрочь пропадало.
Язык хотелось использовать совсем по другому назначению.
Кстати, общительным я тоже никогда не был.
Но с ней почему-то хотелось быть другим.
Неожиданно даже для себя.
Девчонка притихла и теперь сцепила руки перед собой в замок, только чуть нахмурилась, пробормотав:
— Ты почему такой горячий?
Я тихо рассмеялся, заметив вихрь мурашек на участке обнаженной кожи, куда хотелось прижаться губами:
— Это комплимент?
— Констатация факта! Ты действительно очень горячий! Вот я сижу на тебе и чувствую…