Но такого, видимо, было не пронять.
И потому я выпалила то, что считала самым отвязным и шокирующим:
— Слушай, красавчик! Давай я дам тебе отыметь меня в попку? Ты получишь то, что захотел в клубе. И исчезнешь из поля моего зрения с чувством выполненного долга, ок?
Челюсть громилы клацнула от шока.
Ха!
Не ждал такого?
А что делать, если я еще в раннем детстве поняла одну простую истину: если хочешь выжить в самом опасном квартале, где каждый день кого-то насиловали, убивали и грабили, то радостно ори при виде раздевающегося маньяка: «Ого какой! Дай потрогать!» — и сбивай его с толку.
Может, тогда у тебя будет шанс сбежать и не стать новой жертвой, которую через несколько недель найдут в канаве с перерезанным горлом.
Он поднялся со своего места настолько резко, что я в буквальном смысле подпрыгнула, схватившись руками за решетку, и поспешно отвернулась, чтобы скрыть страх.
— Осторожнее с такими словами, девочка.
У него изменился голос.
Стал низким.
И хриплым.
А у меня волосы поднялись на затылке дыбом, когда я ощутила всем телом, что он встал прямо за мной, возвышаясь более чем на голову.
И пускай руками не трогал и не пытался зажать сзади, но было какое-то жуткое непередаваемое ощущение опасности и электрических разрядов, которые пронзали воздух вокруг нас.
Я струхнула.
Определенно.
Он стоял слишком близко, молча смотрел на мой затылок и явно думал не о самых приличных вещах с моей слишком дерзкой подачи.
А я понимала, что в участке мы остались совсем одни.
Закрытые за этой чертовой решеткой.
Потому что один горе-полицейский повез другого горе-полицейского со сломанным носом в приемный покой.
Я бы не удивилась, узнав, что они в принципе закрыли участок.
Изолировав нас здесь.
Вдвоем.
И если он решит что-нибудь сделать, то кричать и звать на помощь просто бесполезно.
— А ведь была такая смелая в клубе, — вдруг проговорил он приглушенно и всё так же хрипло, отчего по позвоночнику прошла дрожь, и две ладони зажали меня у решетки, когда он приподнял руки, взявшись за них рядом с моими руками.
Он по-прежнему даже кожи моей не касался, а меня обдало жаром от макушки до пяток.
Этот жар шел от него.
Настолько ощутимый, что я облизнула пересохшие вдруг губы.
— Но теперь едва дышишь и пытаешься понять, кто тебя сможет спасти от меня.
— Я не боюсь тебя, — проговорила я, но голос предательски дрогнул, и мужчина за моей спиной хмыкнул, давая понять, что он не верит моим словам.
Я напряглась всем телом и прижалась к холодной решетке, когда ощутила его дыхание на своей щеке, оттого что мужчина склонил голову, тихо добавив: