— К операции всё готово?
— Да, молодой человек. Предоперационная подготовка завершена. Врач на месте. Сейчас заканчиваются последние приготовления с донором, к восьми начинаем.
Значит, он поверил мне.
Не стал ждать, пока я появлюсь с деньгами.
— Спасибо вам, доктор.
— Совершенно не за что. Герой этой истории — вы.
Он поднялся из-за стола и собрал пачки денег.
— Отнесу в бухгалтерию. А вам, молодой человек, я посоветовал бы заглянуть в приемный покой, чтобы убедиться, что у вас нет серьезных повреждений, опасных для жизни. На худой конец хотя бы раны обработают.
Я улыбнулся и кивнул.
— Хорошо, спасибо.
Врач ушел, а я вышел вслед за ним из кабинета, убедившись в том, что остался незамеченным, и снова спустился на улицу.
Моя душа, сердце и тело рвались к Лилу.
Но нужно было сделать еще кое-что, чтобы поднять дух малышей.
Я знал, что это не займет много времени, поэтому быстро свернул в первый переулок, где уже был не единожды за те дни, пока караулил Лилу, — в небольшую забегаловку, где работали выходцы из каких-то восточных стран.
— Снова за кофе, здоровяк? — улыбнулся мне широко хозяин этого маленького, но по-домашнему уютного кафе, который уже не спал и вовсю готовился к рабочему дню.
— Нет, в этот раз я с большим и очень особенным заказом, дружище.
— Сделаем всё, что пожелаешь, но сначала пойди умойся и расскажи мне, что с тобой случилось.
Спустя полчаса я вышел из кафе со спокойной душой и более или менее приличным видом.
А еще двумя большими пакетами, откуда раздавались ароматы свежайшей еды и сладкой выпечки — то, что нужно было всем этим утром.
В приемном покое было, как всегда, многолюдно.
Люди стонали от боли.
Плакали от переживания за своих родных.
Молились или проклинали — но эмоций было столько, что я пронесся как можно быстрее, стараясь не заострять ни на ком внимания, потому что этот день должен был стать напряженным и без того.
Остановился только на лестнице, где встретил ту самую пожилую женщину, которая снова мыла пол, громыхая неподъемным для нее агрегатом с мутной мыльной водой.
Я подхватил его без усилий и опустил на пол, а сам протянул женщине небольшой стаканчик с ароматным и еще горячим кофе, а она увидела меня, широко улыбнулась и вдруг крепко обняла.
— Тебя сам Бог послал, сынок!
В первую секунду я опешил.
Честно говоря, я никогда не подпускал к себе людей особо близко.
Лилу была не в счет.
Но в этих объятьях было столько любви и необъяснимой благодарности, что мне это было приятно. Только очень неясно почему.
Я настойчиво вложил в тонкую морщинистую ладонь женщины стаканчик и улыбнулся ей: