Я жду, что меня начнут убеждать уехать, но Доминик не спешит, продолжает на меня смотреть. Если бы я не знала грозного альфу Морийских лесов, легорийского старейшину и хорошего дипломата, решила бы, что он не может подобрать слов.
– Что такое эсдеринос? – наконец спрашивает он.
– Лучше тебе не знать. С его стороны это было недипломатично.
Доминик кивает, соглашаясь.
– Венера, ты уверена? Я не одобрял твое решение остаться с Пересом, но остаться в его стае? Точнее, в его бывшей стае. По мне так это слишком опрометчиво.
– Почему?
– Потому что это не твоя семья. Мы, Экроты и Брайсы, Шарлин и Анхель, даже бесов Хантер твоя семья! – Мои глаза расширяются, наверное, до невероятных размеров: насколько же его проняло, если Доминик уже Хантера упоминает как члена семьи. – Здесь ты чужая, Венера. Возвращайся со мной. Возвращайся домой.
Доминик лучше всех способен отдавать приказы, но сейчас он просит. Обещая подарить мне то, чего я хочу – семью и спокойствие.
– Я люблю вас всех, но я останусь здесь.
Взгляд Доминика становится жестким, мигом превращая его в того альфу, которого я знаю.
– Тогда я увезу тебя по праву договора.
– Не сможешь, – качаю я головой. – Потому что этот пункт действителен в случае смерти Рамона, а он не мертв.
– То есть?
– Помнишь, я говорила тебе, что мы с ним истинные? Это правда! И я не почувствовала, что он умер.
Доминик не меняется в лице, хотя, кажется, мне удалось его заинтересовать.
– Ты его чувствуешь?
– Нет, – приходится признаться. – Не чувствую. Потому что не умею. Поэтому и хотела попросить тебя о помощи. Расскажи, как почувствовать свою пару. Как настроить эту связь?
– Мне не приходилось ничего настраивать, Венера. Я просто чувствую Чарли.
– Но так было не всегда!
– Да, но Шарлин жива.
– Рамон тоже жив.
Чем больше раз я это повторяю, тем сильнее уверяюсь в этом. Мне бы только получить доказательства, чтобы мне поверили остальные. Потому что Мик не верит, Доминик тоже не верит. Альваро мне верит, но ему тоже нужны подтверждения.
– Венера…
– Доминик, – перебиваю я, – уверена, случившееся дело рук Волчьего Союза. Рамон им мешал из-за своей особенности.
– Особенность?
Я рассказываю как есть, все-таки Доминику можно доверять. Про божественность моего мужчины, про его врага. Я и так собиралась это сделать.
– И, боюсь, теперь им нужна моя дочь. Потому что она тоже особенная.
До рождения дочки это невозможно было понять, этого не могла определить даже доктор Сураза, но каким-то глубинным чувством я знала, что будет именно так. От нашей истинности, нашей связи другого ребенка просто не может родится.