Она осекается, разжимает кулаки, но все равно смотрит на меня с вызовом.
Что ж, откровенность за откровенность!
– Мой бывший муж очень любил «острые» игры и пользовался тем, что, в отличие от человеческих игрушек, меня можно было ломать долго. Такие любовные игры. Хорошо, что он не знал об этом яде, иначе бы оставил следы не только на моей душе, но и на моем теле. Чтобы я о нем вспоминала. Проблема в том, что я и так о нем помню. О нем и о жизни рядом с ним. Это как твой шрам, его не видно другим, не станет видно, даже если я выйду на улицу голышом.
Вызов из взгляда Сиенны с каждым моим словом ускользает, на смену ему приходит отражение моей боли и ярости. Отвращение там тоже есть, но я понимаю, что оно относится к поступкам Августа, а не ко мне, которая позволила так с собой обращаться. Раньше в этом всем я винила себя, но давно уже не виню.
– Рамон убил его? – кровожадно спрашивает Сиенна.
– Его опередили.
– Туда и дорога этой твари!
– Согласна, – киваю я. Август не был ни хорошим мужем, ни хорошим волком. У меня не получилось его простить, но себя за чувства к нему, за эту ненависть я простила. Его смерть многих освободила, а еще многих уберегла от боли, которую он с таким наслаждением любил дарить. И Сиенна со мной солидарна. Кажется, мы с ней впервые на одной волне, пусть даже это волна ярости и горечи воспоминаний. – Но эта боль всегда со мной. Я годами пыталась от нее избавиться, и у меня ничего не получилось. Это как пытаться избавиться от прошлого. От части себя. Для этого нужно, как минимум, стереть память, но, даже если бы это было возможно, это была бы уже не я.
– Что тебе помогло?
– Кто. Мой психотерапевт. Друзья. Возможность стать матерью, когда даже доктора говорили, что это невозможно. Рамон. Рядом с ним я поверила, что снова могу довериться кому-то, полюбить. Хотя вначале он меня здорово пугал и мотал мне нервы.
Сиенна рассмеялась, кажется, впервые не сдерживаясь, искренне, не комплексуя по поводу своего голоса и смеха.
– Теперь мы точно про одного волка говорим.
Я тоже смеюсь, и это освобождение. Сдвиг в наших с ней отношениях.
– Того безликого нашли? – спрашиваю осторожно. Опасаюсь, что все вернется на круги своя, и Сиенна снова закроется. Но она не закрывается:
– Рамон нашел. Настиг его, но эти монстры предпочитают смерть плену. Поэтому имя заказчика выяснить так и не удалось.
– Ты поэтому до сих пор на него злишься? – задаю самый главный вопрос. – Это не можешь простить?
– Нет, – она мотает головой, и этот отчаянный жест острее всех слов. – Наверное, нет. Никто не мог предвидеть, что меня закажут. Он тоже не мог. Но он меня бросил. Когда увидел с этим порванным горлом. Когда узнал, что я потеряла нашего волчонка. Когда мне больше всего нужна была его поддержка. Он бросил! Меня. Мать. Стаю. И стал верховным старейшиной. Он предпочел месть мне!