Двое молодцев проводили меня в дом и усадили на застеленную белоснежной простыней кушетку. Василич как раз переоделся — даже халат накинул — и обрабатывал руки.
— Как вас зовут?
— Владимир Оболенский. Предвосхищая вопросы, я плыл не в Назию. Видимо, снесло.
— Провалы в памяти заметили?
Ну как сказать… Я усмехнулся.
— С ней и до сегодняшних приключений была беда. Или вы газет не читали?
— У нас тут на газеты времени нет, — проворчал фельдшер. — Рыбакам не до этого, а на мне четыре деревни в округе висят. То инфекция, то травмы, то отравление, да и бабы круглый год рожают. Тяжелее только местному зоотехнику.
Я кивнул. Ладно, если он такой весь из себя занятой, сэкономлю ему время.
— Жалоб нет. Просто обработать бы рану на голове — и я пойду.
— И куда вы пойдете в таком виде? — фыркнул Василич. — Пешком до Петербурга? У нас здесь железной дороги нет.
— Телефон искать. Почта-то у вас должна быть.
— Почта есть. В Приладожье. Четыре километра вниз по реке.
— Переживу.
— Погодите вы, юноша! — шикнул фельдшер, осматривая рану. — Пока я вас не отпущу, никуда вы не пойдете. Так, сидим ровно, не дергаемся, сейчас будет печь…
Я вздрогнул, когда он принялся промывать рану. Судя по всему, перекись водорода. Терпимо, хотя и неприятно.
— Зашивать не надо, само зарастет, — предупредил я. — У меня дар такой.
— Дар-не дар, а забинтовать придется. Хотя погодите-ка… У вас в ране что-то есть, — удивленно сказал фельдшер. — Ну-ка… Твердый инородный предмет, нужно вытащить.
Он принялся ковыряться пинцетом. Я кривил лицо от боли, но старался не смущать и без того озадаченного эскулапа.
Вскоре я услышал маленький стук — вытащенный из раны предмет упал на маленькое стеклышко.
— Очень странно, — изрек фельдшер, разглядывая находку. Затем капнул немного раствора, чтобы смыть кровь, и приблизил находку к свету. — Ооочень странно…
— Что там? — оглянулся я.
— Ну такого в моей практике еще не было. Пальцы деревообрабатывающими станками рубили в избытке. Картечь из мягких тканей каждый сезон по пять раз точно вытаскиваю. От бешенства уколы делал, ла и прочие раны зашивал. Но еще ни разу я не находил в голове человека жемчужину. Жемчуг это, — он протянул мне стеклышко, и я разглядел на нем маленький перламутровый шарик неправильной формы. — Жемчуг пресноводный. Продукт деятельности моллюска Margaritifera margaritiferа, он же жемчужница пресноводная. Между прочим, в нынешние времена находится под угрозой исчезновения. А сам моллюск между прочим — долгожитель. Больше двух сотен лет живет…
Я удивленно вскинул брови.