Наяния-Аднан
Лео явно был ошарашен моим требованием, да и Сайрус не горел желанием устраивать мне встречу с Давидом, но мне это было необходимо. Воспоминания, вспыхнувшие в моей голове от вида мерзкой куклы, были малоприятными и в них фигурировали два человека. Один был закутан в кокон из восточных покрывал, а вот лицо второго, я запомнила очень хорошо. Желание узнать, был ли Давид именно этим человеком, не давало мне покоя, заставляя убедиться в этом немедленно.
- Пожалуйста, Лео. - Повернулась я к мужу, прекрасно понимая, что его решение будет последним. - Я хочу увидеть его.
- Это так важно для тебя? - спросил муж и я кивнула.
Послышался тяжёлый вздох и Лео прижал к себе, одновременно отдавая приказ Саю проводить нас в камеру к Давиду.
Всю дорогу до особой тюрьмы я думала о том, что скажу человеку, которого увижу. Пыталась представить свою реакцию на него и придумать правильные слова, которые я должна произнести. Но реальность оказалась куда хуже, чем я думала.
Мужчина, медленно ходивший по комнате, весь в синяках и кровоподтеках, был моим кошмаром наяву.
Темные тени от факелов змеились по грязному полу и стенам. Паутина свисала рваными лохмотьями почти повсюду, чуть колыхаясь от дуновения ветра. Руки и ноги закоченели от широких полос железа, за которые меня приковали к плоскому и холодному камню.
- Скажи эти слова и всё закончиться. - Снова прозвучал ненавистный голос, и перед лицом возникла изуверская кукла, сделанная на моих глазах.
Когда я очнулась в первый раз, мужчина появился вместе с фигурой, закутанной в покрывала. Он молча взял острый кинжал и порезал моё правое плечо, чтобы извалять кусок глины в крови, текущей из раны. Методично и абсолютно равнодушно он вырывал мне волосы, закатывая их в окровавленную глину. Превращая багровый кусок почвы в страшную куклу. А вот потом, я услышала его голос, только его, второй человек не произнёс ни слова за всё время.
- Скажи эти слова и всё закончиться. - Проговорил Давид и поднёс куклу к моему рту.
- Что закончиться? - спросила я, с трудом протолкнув слова сквозь горло, скованное страхом и болью.
- Твои страдания, - ответил он и сломал мне палец.
Дальше были просьбы наговорить слова на куклу и моя мольба. Он просил исполнить, что велено, я умоляла остановиться и отказывалась говорить "Паратинум". А следом, Давид либо ломал мне что-нибудь, либо разрезал кожу, оставляя кровавые полосы по всему телу, либо душил до потери сознания, но не смерти.