Сняв с себя меховую безрукавку, я накинул её на хрупкие плечи и неожиданно для самого себя, крепко обнял. Вдыхая родной запах и ласково поглаживая по спине, я продолжил говорить. Пора было заканчивать эту агонию.
- Тебе вновь помог Марк. Я не знаю, кто из вас подделал указ для Теней. Предполагаю, что раз в тот день ты была во дворце, то это ты.
Калина кивнула, не поднимая на меня взгляд.
- Но эта попытка не удалась. Да еще и я увидел тебя во дворце. Марк пропал, и ты не смогла с ним связаться. Испугавшись Давида, ты всё же решила подстраховаться и уехала с детьми к родителям. Только вот от планов своих не отказалась и тайно вернулась в город. Взяв из дома мою амуницию Тени, ты напала на Аднан в её комнате. Там тебя ждало поражение и тогда, ты затаилась. А я проверил амуницию всех Теней, но даже не подумал осмотреть амуницию Лео и свою. У меня не мелькнуло даже мысли об этом! – весело усмехнулся я своей собственной наивности и глупости.
- В это время Лео стали разрывать две связи, превращая его в другого человека. – Продолжил я, глядя на жену. - Это заставило нас вскрыть склеп и обнаружить мертвого Марка и демонскую куклу, на которой был наговор отречения. Как только кукла была уничтожена, к Аднан, вернее, к Нае, вернулась большая часть воспоминаний.
- Как вы узнали про меня? - обреченно спросила Калина.
- Это отдельная песня. Из тебя бы получился отличный наёмный убийца. - Едко ответил я, и жена дёрнулась, но вырываться из объятий не стала.
По-моему мы оба понимали, что это последние моменты, когда мы можем быть вместе.
- Ты была закутана в плотное одеяние, когда нападала на Наянию в саду и когда мучила в храме. Как и Давид, Ная не знала, кто скрывается под одеянием, пока речь не зашла о ребёнке. Вот тогда она поняла, и мощная волна ненависти и ярости к бывшей подруге пронеслась по связи с Лео. Мы долго не могли понять, почему его так раздражает восточное одеяние Аднан, а это были лишь отголоски эмоций его истинной пары. Перед смертью, Давид сказал, что жалеет лишь о ребёнке и к Нае пришли остатки воспоминаний. Самые болезненные и скрытые её сознанием для сохранения рассудка. Ная вспомнила, как тот, кто долго безмолвно стоял при пытках, скрываясь под плотным покрывалом, всё-таки принял участие в убийстве ещё не рожденного ребёнка. А знала о ребёнке лишь близкая подруга.
В комнате наступила тишина, слышалось лишь судорожное дыхание Калины. Её пальцы побелели от того, с какой силой любимая сжимала безрукавку. Она в отчаянье прижималась ко мне, теряя выдержку. А может, просто заканчивалось магическое внушение.