По мне так это было самое логичное, хоть и странное.
Мы уже были около запасного выхода, в том самом углу, где расположились музыканты и артистка, когда я заметил не ладное. Небольшую толпу любопытных сдерживала стража, а один из слуг пытался протащить кресло, но при этом не задеть гостей, что ему естественно не удавалось.
- Господа! - холодным тоном, громко обратился я к любопытным.
Стоило им обернуться и увидеть меня, как тут же образовался коридор, в который, к моему великому удивлению, протиснулся с креслом бедный малый из обслуги.
Проследовав за парнем, мы оказались в маленьком закутке. Это был запасный выход из зала, огороженный плотной занавесью. Голова у меня всегда соображала быстро, поэтому я понял все за несколько секунд. Особенно, когда услышал злой голос Владыки, обращавшийся к господину Давиду:
- Да снимите вы с нее это проклятое одеяло!
Пропустив Калину вперед, я повернулся к толпе любопытных и резко попросил расходиться. Стража правильно поняв мой настрой, вышли еще на несколько шагов вперед и я со спокойной душой закрыл занавесь, отгородившись от общего зала.
Кресло, что тащил слуга, уже поставили и на него посадили иллюзионистку, которая тяжело и громко дышала под своим восточным одеянием. Лео стоял тут же, встревоженно глядя на женщину, но, не предпринимая попыток вмешаться в действия ее сопровождающего. Давид растер что-то остро пахнущее между ладоней и начал натирать руки своей протеже.
- Давид, - раздался слабый голос женщины. - Сними, - попросила она и закашлялась.
Не успел мужчина ничего сделать, как Лео резким движением сорвал покрывало с головы Аднан. Присев на корточки около неё, он хриплым, ломающимся голосом приказал стоящему рядом секретарю:
- Марк! Лекаря, живо!
Я обратил внимание на то, как Марк, вот уже семь лет занимавший пост личного секретаря при Владыки, с ужасом смотрел на иллюзионистку. Не успел я ничего спросить, как Лео рявкнул на парня, застывшего истуканом:
- Лекаря!
И одновременно с этим приказом Владыки раздался женский крик.
Сайрус
Я повернулся к жене, успевая подхватить ее слабое тело и костеря себя на чем свет стоит. Если мы с Лео были ошарашены, впервые увидев Аднан и попутав ее с умершей Наянией, то каково сейчас Калине, ведь она была ее лучшей подругой.
- Тише, любимая, тише. - Начал я тихонько шептать жене, прижимая к себе и всматриваясь в побледневшее личико. - Все хорошо.
Калина переводила взгляд с меня на иллюзионистку, потом на Лео и снова на меня, и так по кругу. Я никак не мог понять, о чем она думает, в глазах постепенно исчез ужас, а на его место пришло не понятное мне чувство.