Колкая малина (Горелов) - страница 26

На первую страницу
Белку на сосне от холода знобило,
Но она настойчиво сидела и ждала
Бабушку, что хлебные сухарики носила,
А та уже как девять дней тихонько умерла.
На последнее прощание к другу не пришёл,
А он ведь твою пулю принял на себя.
И заботой свою маму обошёл,
Значит, будешь проклят навсегда.
Всегда хоть кто-то, да стоит за переделкой,
Ведь он не зря под крышу убежал.
Его ворот оторочен белкой,
И он себе три века нагадал.
Кто уже достал руками небо,
И кому только во сне мерещится победа,
Не забудь, что даже мёртвая рука
Не выпустит кулёчек с корочками хлеба.

Часть IV. Кто-то

Кто-то

За нарушение множества законов
Его ни разу не сумели покарать.
Он ухитрился обобрать масонов
И казну российскую украсть.
Кто такого сможет одолеть?
Он в сражениях победы отнимал.
За ним и сотне глаз не углядеть,
Когда Иерусалим мамлюкам отдавал.
Он тайком глумился при распятье,
Он в крепостях врагам ворота открывал,
А потом, ревнуя к папской власти,
Индульгенции бесплатно раздавал.
Но он, однако, декабристов испугался
И навязал игру в социализм,
Но скоро так кроваво заигрался,
Что на сцену выполз коммунизм.
Он на Земле везде преуспевал,
Но, чтоб его нигде не забывали,
В орбитальной станции дыру проковырял,
Чтобы все друг друга покусали.
Быть может, он кому-то помогает,
Кто даже буквы его имени неймёт,
Кто плохо день от ночи отличает,
И, ум имеющий, узреет и сочтёт.

Шабаш

Ни мудрости, ни сказки им были не указ,
Они свое читали между строк,
И их самих боялись заговор и сглаз,
А страх пытался обойти наискосок.
Когда они резвились в Куршевеле,
Им топ-модели делали стриптиз,
Офшорный мэтр лабал на виолончели,
А злой Горыныч кланялся на бис.
В коротеньких юбчонках стройные мальчонки
Носили львиную печёнку с кистями шардоне,
А оборотни, ведьмы и шпионки
С горла лакали кислое Катье.
Под водочку – оранжевая сёмга
И бутерброды с паюсной икрой.
Пророки ждут поджарку из Кинг-Конга,
А чёрт – молок из рыбки Золотой.
Царица Савская с Кощеем обнималась,
Мамоне подливает Соломон,
Звезда кино с вампиром целовалась,
И руки умывает Игемон.
У них свои вечери и причастие,
И чтоб под тем себя не осквернить,
Ищите человеческое счастье
В умении друг друга полюбить.

Хорошо бы

Хорошо бы подчинить земное притяжение
И тяжесть атмосферного столба,
Хорошо бы вычеркнуть в скрижалях сотворения
Мешающее жить понятие греха.
Хорошо бы отменить багровые закаты,
Как знаменье смертности царей,
И запретить призывные набаты,
Что заставляют нервничать вождей.
Хорошо бы овладеть всем золотом и славой,
А чтобы это было навсегда,
Вцепиться мертво в скипетр с державой
И на плахе расчленить последнего врага.
Хорошо бы Моцарта в обслугу,
Следующая страница