– Ромаха, давай кончай читать, – обратилась мама к Кириллу, – и оба выходите к нам. Покажите гостям что-нибудь из вашей самодеятельности.
Она удалилась, а мы с Кирюшей переглянулись и покатились со смеху: ну и ну, вот так костюмчики нам папенька подогнал – родная матерь попуталась, на нас глядючи. Хотя, конечно же, решили мы, она ошиблась потому, что раньше никогда не видела Кирилла читающим по собственной воле.
Не успели мы возобновить просмотр диафильма, как снова пережили вторжение на свою территорию: дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась взлохмаченная голова, сидевшая на длинной, тонкой шее. Это был один из гостей – мы с братишкой окрестили его Дуремаром за очень уж потешный вид. Голова медленно обвела нас невыразительным взглядом и молча пошамкала губами.
– Занимаетесь? – произнес Дуремар бесцветным голосом и одобрительно покивал. – Ну, молодцы, молодцы… Как, то бишь, вас зовут-то, имениннички?
– Роман, – со сдержанной серьезностью ответил Кирюха, уставившись на гостя серьезно и неулыбчиво, подражая моей манере общения с незнакомцами.
– А я Кирилл, – легко и весело ответил я, расплываясь до ушей в самой дружелюбной улыбке, столь естественной для моего общительного братца. А потом мое тело вытворило нечто совсем уж нехарактерное для такого уравновешенного мальчика, как я: оно вскочило со стула и несколько раз пружинисто подскочило вверх, словно это действительно была не моя слабая плоть, а упругая мускулатура Кирилла.
– Кирюха, прекращай скакать, – строго сделал мне замечание лже-Роман и хитро блеснул глазом, – представь, что о нас могут подумать люди.
– Правильно говоришь, Рома, – удовлетворенно поцокав языком, одобрил Дуремар, – дети должны вести себя смирно. А ты, Кирилл, бери пример со своего брата – сразу видно, он старших уважает.
Сделав эти бесценные указания, нелепая голова проделала обратный путь в банкетный зал, и мы с Кирюшей снова остались одни, в полном восторге от нашей мистификации. Отныне мы не раз будем к ней прибегать.
В кабинете математики стояла напряженная тишина. Можно было почти наяву услышать, как гудят биопроцессоры в головах у школьников, пытающихся написать самостоятельную работу и за пятнадцать минут решить на оценку целых две задачи. Мозгового гудения не ощущалось только в личном пространстве моего брата. Я оторвал глаза от тетради и, вскользь бросив взгляд на Кирюшу, увидел, что тот склонился над девственно-незапятнанной страницей и по щекам у него в три ручья льются слезы.
– В чем дело? – шепотом обратился я к нему, ткнув ручкой в бок. – Задача не получается?