– Просто… – Я сажусь на другой подлокотник, подальше от него. – Когда ты впервые показал мне дом, больше всего мне понравились окна в… вон там. – Он зовет комнату своим кабинетом, а я мысленно по-прежнему называю ее малой гостиной, потому что в прошлой жизни была герцогиней и так и не привыкла к новой мещанской жизни в этом веке. – Я подумала, ничего себе, какой чудесный вид. Можно наблюдать за звездами над лесом. Представляла, как можно поставить кресло прямо туда, у окон, чтобы сидеть и любоваться. Мне нравится та комната. На каминную полку можно было бы поставить, ну не знаю, Щелкунчика. Или что-то еще. – Пожимаю плечами, показывая, что все это ерунда. Что за бред сумасшедшего. Щелкунчик? Серьезно? Больше пожаловаться не на что? К каким же мелочам я прицепилась.
Меня накрывает смущением от вырвавшегося вслух признания, и я уже собираюсь сказать «проехали» и забыть, но тут Николас встает и идет в малую гостиную. Обходит стол и смотрит на небо, будто никогда не видел расстилающегося перед ним леса.
– Ты права, – наконец произносит он, чуть обернувшись. Глаза у него сейчас цвета белой пихты. Цвета тумана в лунном свете.
Не знаю, что именно из моей болтовни он имел в виду, но меня устраивает. Мы действуем по новому, но уже как-то успевшему закрепиться в сознании сценарию: молча готовим ужин вместе и садимся перед телевизором. Но не включаем его. Едим мы в приятной тишине, а вокруг, в поглотившей мир темноте, кружится снег.
Наше перемирие предсказуемо подходит к концу через двадцать минут после ужина, со звуком вибрации моего телефона на каминной полке.
– Не хочешь посмотреть, что пришло?
– Не-а.
Его подозрения уже почти физически ощутимы, но я морально не готова проверять уведомления. При одной мысли о том, что это может быть, сердце начинает биться быстрее, мне нужно время, чтобы унять тревогу и подготовиться к плохим новостям – только тогда я отважусь посмотреть.
Одна из менеджеров, с которыми я втайне общалась по поводу места в магазине рукоделия, который мне очень, очень нравится (и по поводу которого уже питаю надежды), три дня назад сказала мне после собеседования, что за три дня она проверит мои рекомендации и рассмотрит другие кандидатуры, а потом сообщит решение. Весь день я одержимо проверяла телефон (и компьютер, вдруг по какой-то причине уведомление о сообщении не появилось) и притворялась, что интернета не существует. Вместо нервов остались одни клочки.
Чем дольше я делаю вид, что никакого уведомления нет, тем тяжелее становится недоверчивый взгляд Николаса. Я понимаю, что его беспокоит, потому что у меня такая же проблема: он о многом хочет спросить, но, учитывая состояние наших отношений, некоторая информация кажется неприкосновенной. Мы не в том положении, чтобы требовать ответа.