Николас перестает вырываться и скептично смотрит на меня.
– Бойфрендом?
– Ага. Думаю, он и с женщинами встречается, ну или раньше встречался, – пожимаю плечами я. – Но меня это не касается. В этом плане мы друг друга никогда не интересовали. – Теперь уже я прищуриваюсь: – А как насчет тебя? Ты когда-нибудь мне изменял?
– Нет.
Звучит искренне. И выглядит тоже. Мне хочется ему поверить, но…
– И со Стейси?
Сглотнув, он отводит взгляд. У меня душа уходит в пятки.
– Я говорил о Стейси только назло тебе. Хотел добиться реакции. Хотел посмотреть, имеет ли для тебя значение, что я мог… – Он замолкает, пытаясь подобрать правильное объяснение. – Мне не стоило… о-ох.
– То есть ты специально пытался заставить меня думать, что ты заинтересовался другой женщиной? Чтобы сделать мне больно?
– Не сделать больно. Увидеть, будет ли тебе от этого больно. Звучит так себе, но разница есть. – Что-то я сомневаюсь.
– Ты прав, звучит действительно так себе.
Но и меня невинной овечкой не назовешь. Всего пару дней назад я на миллиметр подпилила ножку его стола, чтобы он шатался. Я тоже пыталась намеренно свести его с ума.
Поэтому я наклоняюсь и снова целую его. Удивление уступает место желанию, и он сжимает мои бедра. Меня пронизывает током от мысли, каким незаконным кажется наш поцелуй. Я уже не прежняя Наоми, и он не тот Николас. Я будто изменяю своему жениху. Поцелуй постоянно меняется, то он быстрый и решительный, сильный, то медленный, изучающий. Мы синхронизируемся в каждом движении, то терпеливые, то жаждущие, любопытные, экспериментирующие и отчаянные. И, важнее всего, чуткие. Я не забываю, кого целую. Не выключаюсь из жизни.
Вот что заметнее всего: какой он живой. Каждая клеточка бурлит энергией, отзываясь, отвечая моим ощущениям. Не то чтобы он никогда так не выглядел, не целовался или не вел себя так. Просто я все это время спала. Интересно, что он думает об этом нашем поцелуе, что нового узнаёт. Что узнаёт обо мне.
Просто сказочное облегчение, что сейчас, в эти моменты мы на одной волне. Борьба с ним вымотала меня, и очень приятно оказалось для разнообразия выпустить пар другим способом. Мне хочется напустить в комнату туман желания такой густоты, что он никогда не найдет выход.
На вкус он как конфета, которая сначала кисленькая, а потом сладостью растекается на языке. Горячая, обжигающая кожа. Опущенные ресницы. Тяжелое дыхание. Соприкасающиеся пальцы. Мне хочется, чтобы он касался меня, не гадая, о чем я думаю, тело отдельно, сердце отдельно. Мы так близко, что мне не грозит его изучающий взгляд, и можно спрятаться прямо на виду, отвлекая его поцелуями в шею каждый раз, стоит ему замереть и задуматься о моих мыслях.