Вот ведь какой, уехал и не сказал мне ни слова. Мне почему-то стало безумно обидно, так, будто бы я действительно имела право на что-то обижаться.
– Знаешь, что я предлагаю, – сказала я Карине, – мы не будем сегодня ничего взрывать и ломать.
– Так я и знала, – разочарованно сказала она.
– Но и английским, и французским мы тоже заниматься не будем, и физикой с математикой.
С каждой следующей названной позицией интерес в глазах Карины возрастал.
– А чем же тогда будем?
– Ничем, устроим День лентяя, будем делать только то, что захотим. А то, что надо, не будем вообще.
– Что и зубы на ночь чистить не будем? – воодушевленно спросила она.
Я задумалась: это был серьезный вопрос.
– Вообще-то гигиена – это очень важно, – сказала я после некоторых раздумий. – Если бактерии не вычистить и изгнать изо рта, они к утру там такое устроят! Жуть!
На лице девочки опять появилось то самое разочарованное выражение. Страшилка про злобных бактерий не сработала.
– С другой стороны, День лентяя – это День лентяя. Тут уж чем-то придется жертвовать…
– Зубами? – спросила Карина.
Как всегда, зрит в корень!
И тут меня озарило:
– Давай так, раз уж чистить зубы нам не обязательно, если вдруг кому-то к вечеру ну очень захочется, их почистить, так и быть можно, а если не захочется, то…
– То?.. –
– поможем друг другу. Я почищу зубы тебе, а ты – мне.
– Годится, – согласилась Карина.
Кажется, объявленный День лентяя несколько улучшил ей настроение. А вот о своем настроении того же самого я сказать, увы, не могла. Оно было просто ни к черту.
Без Станислава все шло как-то не так. Особняк по-прежнему был величественным, сад – прекрасным, а солнце – ярким. Но теперь это воспринималось иначе. Я больше не ждала, что в коридоре раздадутся уверенные шаги, мое сердце не замирало, когда кто-то извне открывал дверь в комнату для занятий.
Прошло всего три дня – а казалось, что недели и месяцы.
Хотя сказать, что я скучала, было бы неправильно. От слова «совсем». Как раз скучать мне было некогда. Карина, лишившись компании отца, сконцентрировалась на проделках. В тарелках снова завелись игрушечные тараканы, из игрушек возводились целые пирамиды, а посреди многострадальной зеленой лужайки появилась «сокровищница», вырытая простой детской лопаткой. Я носилась как ураган, еле поспевая за своей воспитанницей. И к концу каждого дня чувствовала себя выжатой как лимон.
Зато теперь по вечерам я спокойно могла пить успокаивающий чай, не рискуя столкнуться с кем-то, кто сможет меня смутить. И, конечно же, пользовалась этой возможностью. Уложив девочку спать, я непременно спускалась на кухню с книжкой в руках. Но вот незадача: чай тоже стал каким-то не таким. Он больше не приносил такого уж удовольствия. Складывалось ощущение, будто это Стас, собираясь в дорогу, спрятал в чемодан какой-то волшебный ингредиент, без которого чай – это всего лишь чай.