— Я не…
— Скажи, — сжимая колено сильнее и сильнее.
Я судорожно выдохнула. Закричать, попросить Лёню, чтобы срочно пришёл? А если Кеше ещё что-нибудь взбредёт в голову?
— Без глупостей, — предупреждающе выговорил он одними губами.
Лежащий на постели кастет оказался у него в руке. Надавливая, он повёл им по моему бедру, коснулся промежности. В трубке тянулись бесконечно длинные гудки.
— Да, — когда я уже подумала, что Лёня не возьмёт, ответил он.
Глаза Кеши сверкнули. Угрожающе и опасно. Только опасность была совсем не такой, какая исходила от Германа. Сейчас чувство было, что я иду по тонкому льду. Стоит оступиться – холодная вода сомкнётся надо мной, утянет в глубины.
— Забери, пожалуйста, завтра Платона у Любы, — кое-как вытолкнула я из горла слова. – Это мама его друга.
— А ты?
— Я… — кашлянула, шмыгнула носом. Голос звучал сдавленно от слёз, так что играть даже не пришлось. – Я заболела. Сильно. Пусть он день побудет с тобой, а потом я…
— Я не могу, — отрезал Лёня. – Мы так с тобой не договаривались, сестрёнка. Да ты же, чёрт подери, должна понимать. Куда ему со мной сейчас?!
— Я… ладно. Я что-нибудь придумаю.
Не успела я закончить разговор, Кеша схватил меня за волосы. Потянул так, что перед глазами поплыло.
— Я что тебе говорил, сука?! – воспалённую щёку обожгло, царапнуло металлом. Из только начавшей затягиваться ранки снова засочилась кровь. – Ты, сука, что должна была сделать?! Тварь! Я перед тобой стелюсь, как идиот! А ты?! Да весь город в курсе, кто тебя трахал! Падаль!
— Кеша! – рванула руками, пытаясь освободиться. Как его вразумить, заставить разжать пальцы? Кастет упал мне между бёдер. Оскал Кеши был похож на маску. Лицо болело адски. Перед глазами плясали звёзды.
— И что ты сделала? – коснулся он нижней губы. Совсем нежно. Мягко поцеловал в кровоточащую ранку. – Посмотри, что ты сделала, Вероника. Зачем ты так?
Отвернуться не вышло – его губы опять прошлись по моим. Носом он провёл по щеке и, глубоко вздохнув, отпустил меня. Отодвинул ногу и забрал кастет.
— Разве я так много просил? Всего лишь договориться с братом.
— Я попрошу Любу оставить Платона у себя, — плача в голос.
Он и так должен был остаться у неё на все выходные, но я надеялась, что если Кеша будет считать, что у нас только ночь, он отпустит меня. Как же глупо. Теперь мне было ясно, что это бы его не остановило.
— Развяжи меня и дай телефон.
Он усмехнулся уголком рта. Развязать меня и не подумал – сам открыл список контактов. Только показал мне номер перед тем, как послать сообщение Мишиной маме. Последний шанс дать знать, что я попала в беду, растаял в момент, когда Кеша выключил мобильный и убрал его в карман.