Блуждавщий, как у помешанного, взгляд Санитара зацепился за половинку канистры со святой водой. Ту самую, что он разрубил в воздухе перед своим врагом. В емкости все еще оставалась горсть воды.
Виктор пошел ва-банк. Отбросил Филиппу, в чем ему радостно помогли мозговые паразиты, подхватил здоровой рукой драгоценную жидкость, в два прыжка оказался рядом с Гнилостным, а затем со злобным урчанием опрокинул на него свое орудие.
Тот тоже не стоял на месте. Успел прикрыть остатком локтя лицо и пробить Санитару прямой удар в грудь.
Ребра с хрустом вмялись внутрь, один из осколков прошел рядом с легким, второй — чуть не задел сердце, однако дело было сделано.
Тело Вереска в агонии упало на черный от копоти пол, забилось в апоплексическом припадке. Это все еще был не конец: часть паразита оставалась внутри головы, так что восстановление Фулиго было всего лишь делом времени.
Вот только Санитар этого времени не дал.
Издав нечленораздельный рык, он упал на своего врага, развернул тяжелое, непослушное тело, перехватил ногами голову Вереска. А затем нажал и тянул на себя из последних сил, не обращая внимания на подбежавшую к ним нежить.
Голова оторвалась как раз в тот момент, когда зомби-мечник пробил Санитару печень. Ловчий опутал его шею языком, сдавил, однако было поздно. Фулиго погиб, тем самым исцелив своего врага.
Голоса в голове исчезли, тело стало легким как перышко, ведь никто больше не тянул его в разные стороны. Зашкаливающие эмоции моментально поблекли. Они все еще являлись нестерпимо сильными, но, из-за внезапного ослабления, показались Санитару не страшнее злости на забитый вечером транспорт.
Виктор широко, по-дебильному, улыбнулся обступившим его мертвецам, вскочил на ноги, сбросил с себя цепкие руки зомби, как медведь сбрасывает с себя собачью свору.
А затем голыми руками добил остатки нежити.
В процессе, он подобрал свою верную Филиппу, уничтожил остатки телохранителей кобольда, после чего нарочито медленной, тяжелой походкой двинулся по направлению к баррикадам.
Все внутри Санитара пылало от стыда за свою тупость и слабость, дрожь от пережитого нервяка накатывала волнами, сотрясала его тренированное тело. Другой человек давно бы уже умирал от сенсорного шока и критического уровня кортизола в крови.
Виктор же испытывал такую легкую, такую приятную, такую освежающую… ненависть. Он пылал от злости на всех тех, кто заставил его пройти через такое унижение, через такую боль. Через такой страх. Потому что Санитар впервые едва не потерял себя. Самый жуткий опыт из всего пережитого.