"Вечереет, холодает, жаба жабу доедает", — Со смехом сказал ему голос Тедди.
"Точно! Свора шакалов против рейда мертвецов. Они стоили друг друга, так зачем я вмешался? Зачем пытался их защитить, помочь отбить чужую базу, где мне даже не рады? И все, что я получил в ответ — пули, да убойные навыки в спину, пока дрался с их предателем-командиром!"
"Кто-то должен ответить", — Тихий, томный, даже чарующий голос со стальными нотками. Он привлекал, как привлекает убийство ненавистного врага, как охотника влечет первая кровь. Он был незнаком Санитару, но именно такие обертоны мечник мог ожидать от Лиссы.
"Кто-то должен ответить", — Согласно повторил он про себя.
Пока хитокири предавался внутреннему монологу (точнее, диалогу, а то и вовсе — конференции), его собственное тело успело перебраться на ту сторону. После чего зависло на месте, слегка покачиваясь взад-вперед.
Виктора быстро обступили трое выживших бойцов из Армии. Они больше не стремились убить его, отомстить за своего генерала. После того, как чужое воздействие перестало туманить людям мозги, бойцы Вереска осознали ситуацию. Но было поздно.
— Кто-то должен ответить, — Произнес мечник вслух. В его взгляде снова появилась мысль, лицо трансформировало бесстрастную маску в ледяную ярость. И эта ярость сейчас оказалась обращена на окружавших его боевиков.
— Стой, подожди! Мы не виноваты! Уважаемый Санитар, это все зомби… — Обратился к нему один из троицы. Вот только их жесты, их панические взгляды, а также трясущиеся руки говорили мечнику совсем другое.
Он медленно обвел взглядом помещение. Прошелся глазами по дверям, за которыми чувствовал живых людей, по второй баррикаде метрах в пяти от первой, за которой стояли низкие уровни с оружием в руках.
Пятеро автоматчиков, один с полицейским щитом, двое с копьями из лопат и грабель. Плюс более опытная троица рядом, вся — ближнего боя. Кавказский кинжал, клевец прямиком из музея, какая-то полая труба.
"Они боятся меня. Боятся и ненавидят. Ударят в спину, как только отвернусь. Никто из них не чувствует ни вины, ни раскаяния, ни элементарного уважения к спасителю от нежити.
Никаких извинений, никаких вторых шансов. Они нападут, когда смогут. А если нет — то начнут выставлять меня в черном свете везде, где только смогут, и каждому, кто согласится их слушать".
Санитар и так уже был на взводе. Его расшатанной психике не хватало одного-единственного толчка, крохотного шага, спички, которая подожжет океан ненависти внутри него. Все это щедро предоставили ему оставшиеся в живых армейцы.