— Почему ты перед ним оправдываешься?! — Вскипел самый молодой из бойцов, — Ты же видел этого монстра? Доминик специально заслал к нам гребаного убийцу, чтобы убрать генерала. Наверняка, и зомби тоже он…
Тук-к-к
Голова обвинителя слетела с плеч так легко и естественно, будто была чужеродным элементом. Нелепым аксессуаром, что держался на честном слове до первого порыва ветра. Что ж, этот ветер Санитар обеспечил наглому не по годам боевику в полной мере.
"Легко. Как же легко…" — Улыбнулся Виктор, пока оставшаяся парочка медленно (в его восприятии) тянула к нему свое нелепое оружие.
Внутри мечника сладко заворочалось предвкушение боя. Нет, не боя. ПРАВОСУДИЯ!
"Я должен покарать тех, кто нарушает неписаные правила. Тех, кто подставляет других. Тех, кто не достоин жить в новом городе. В МОЕМ новом городе".
В этот раз Филиппа не издала даже свиста. Хитокири не знал, вырос ли его навык за время боя на пределе сил, или мерзкий клубок эмоций в животе, найдя выход, подарил ему вдохновение. Однако собственные движения приобрели невероятную легкость.
Злость почти сразу трансформировалась в безмятежность. С каждым взмахом шашки, с каждым фонтаном крови из разрубленных конечностей тугой комок боли, депрессии, отчаяния слегка съеживался и опадал.
Сомнения и ужас разжимали свои тиски, давали чарующее ощущение высшего правосудия, абсолютной правоты и уверенности в своих силах. Даже в схватках с нежитью он не считал себя настолько правым, как сейчас, терзая остатки боевого отряда Армии.
В отличие от своего глупого товарища, оставшиеся бойцы умерли далеко не сразу. Санитар рубил им кисти, мягко, почти нежно, проводил Филиппой по лицу, срезая щетину, пряди волос, уши, нос, губы — любые выступающие части. Бил по ребрам обратной стороной клинка, а затем прыгал за спину летящему телу, чтобы остановить его поднятым коленом.
Пятеро стрелков за второй баррикадой пытались помешать. Стреляли из своего грохочущего оружия, терзая собственные барабанные перепонки, вопили и кашляли в пороховом дыме. Кто-то даже упал на колени, выблевал из себя желчь пополам со вчерашним ужином.
Виктор уворачивался от очередей с неторопливостью танцора. Будто специально отклонял тело в последний момент, чтобы услышать визг пролетевшей мимо пули, ощутить колебание ветра на открытом участке кожи.
Он смеялся от радости. Такое легкое решение проблем. Не нужно думать, не нужно больше сомневаться, искать себе оправдания, винить за погубленные жизни.
"Я был прав. Прав. Прав. Прав. Прав. Сталевар и его невеста, те смертники на крыше, монашек со своим блаженным приятелем-наемником. Виноваты они. Теперь не я, но сама жизнь, мать природа, учит их уму-разуму.