Мальчик Жа ничего не чувствует. Сытость сытых, голод голодных. Вокзальные двухрублевые позывы и перронные мнимые обещания – вот его тело, и оно способно лишь исполнять приказы, но не выдумывать себе действия, не жить по-иному, величественно с одним ребром Адамовым управляясь, как с картой вселенского пути. Интересно, а что видит стекло, когда его разбивают?
***
и МЫ ВЕРНЕМСЯ ДОМОЙ. Когда стекло треснет и упадет в ноги безбожному. Кто будет твоим, для чего быть твоим? Он будет, и ты найдешь в этом смысл, тогда и мой найдется.
– Не найдешь!
– Тук-тук-тук. – Кто там? – Никого там. – А кто тут? – И тут никого. Ничего. И совсем нет тебя, задающего вопросы, и меня, ответы тебе дающей, как счастья на миг, узнаешь ли, что было оно твоим?
***
Ах, как молода его мысль, как бесконечна.
– Как вы прекрасны, Время Станиславна. Можно вас попросить? – зарылся в улыбке Жа.
– Чего вы хотите? – развернулась из свертка бумаги туалетной Время Станиславовна.
– Прогоните безумцев из дома моего, из моей головы, изнутри меня и включите тишину, я хочу услышать, как бьется ваше механическое сердце.
Дергается веко у малыша Жа, руки хрустят в смешных их предназначениях.
– Я не могу убрать их из вас, но кое-что я все же могу.
Тут дернулся ее силуэт, тлеющая сигарета выпала из пальцев и полыхнула огоньком в несчастном рве осетинского, набитого всем возможным ковра мусорного в комнате малыша Жа. Прекратились они, безумцы, на миг, а затем и вовсе на вселенной отведенную вечность. Завертелись клубочком и вверх в усы отважные, и покатился Жа с сигаретой взорвавшейся ко дну неминуемому с ней же под ручку. Бах. Тишина. Все кончено. Жа подымается и принимается напяливать на себя торжественные брюки и рубашечку без воротника.
– : —
– А если бы я была замужем, что бы ты делал, малыш Жа? Смел бы меня в ушко целовать тогда, на велопарковке?
– Смел бы.
– У тебя нет совести, малыш. Ты бессовестный, – Асса улыбалась, это насторожило малыша Жа. Он мог бы быть чуть более смелым в своем ответе, но ее улыбка сшибала с ног.
– А если бы я был женат?
– Я бы сильно удивилась. Ты не похож на постоянного. В тебе огонь горит, а ты его хотел алкоголем затушить. Моим друзьям ты не понравился, потому что молчалив, глаза бегают туда-сюда, а руки на месте, в карманах, бездвижны. И все время пялился на мои коленки, мне друзья так сказали.
– Твои друзья – идиоты, – зажмурился малыш Жа и, резко открыв глаза, увидел звездочки вокруг, так сильно он был смущен.
– Они мне и не друзья. И мне нравится, как ты на меня смотришь. Как влюбленный школьник.