А значит, он принял правильное решение.
Тогда он именно так и думал.
И все двадцать лет так думал.
А вот сейчас, глядя на рыжую свою ведьмочку, почему-то остро пожалел о том своем верном решении. Потому что… Столько времени потеряно. Столько времени…
Ничего, теперь наверстает. Теперь-то он ее не отпустит никуда.
– Что ты здесь забыла, Агаш?
Аглая поморщилась. Дурацкое имя. Надо же, вспомнил, как звал ее. Знал, что не нравится, что бесится она от старорусского звучания, и упорно называл…
– А ты еще не все про меня вычислил?
Она рассмеялась, отстранено отмечая, что Савин, утолив первый телесный голод, опять стал самим собой. То есть, хитрым и въедливым засранцем, очень себе на уме, несмотря на раздолбайство. Всегда это в нем сидело, сочеталось причудливым образом… И вот, с возрастом, наконец-то вылезло. Победило.
– Я вообще про тебя ничего не знал, – спокойно ответил Савин, откинулся на подушку, поискал взглядом воду.
Аглая, мягко перевалившись через крепкий сухой торс своего первого мужчины, потянулась под кровать, где, как она точно помнила, валялась бутылка с водой.
Толстопуз накануне развлекаться изволили и закатили ее туда.
Ожидаемо бутылки не нащупывалось, а вот увесистая лапа с пока еще втянутыми когтями по тыльной стороне ладони хлопнула.
Аглая, припомнив, как совсем недавно скрипела и раскачивалась кровать, от души постыдилась перед Толстопузом. Неправильно место дислокации он выбрал. Хотя, с другой стороны… Сам виноват, нечего теперь дуться.
Кстати, надо будет проследить, чтоб жывотное (строго через Ы, чтоб вы понимали) не увлеклось и не начало творить свою мстю в ботинки Савина.
Такие конфузы уже случались прежде, Толстопуз категорически не одобрял всех представителей противоположного пола, которые переступали порог комнаты Аглаи. Даже Васе-дурасе брюки как-то попортил. В наглую встав к нему спиной и по-боевому оттопырив хвост.
Савин, судя по уже вовсю гулявшим по ее талии и спине лапам, запросто собирался и по третьему кругу утолять телесный голод, причем, в этот раз, похоже, ей светило медленное и сладкое смакование. Возможно, десерт… М-м-м… И чего ж мы такие голодные?
Никто не кормит славных генералов? А как же наши жены?
– Ты женат, Савин?
Ладони на мгновение замерли на пересчете острых позвонков, затем опять мягко продолжили подготовку к десерту.
– Был. Валя умерла, давно.
Голос у него был спокойный, обыденный такой. Но Аглае почему-то не хотелось поворачиваться и смотреть в глаза своей первой любви.
Шлепнув для острастки по мощной пушистой лапе Толстопуза, она все-таки отрыла бутылку с водой и извлекла ее на свет.