Потому я сочла за благо после уроков и кружка уйти домой и там часик поспать. Отрубиться, вернее.
И, по закону подлости, проспала.
И вот теперь делаю умное и очень занятое лицо. Чтоб не только завуч поверила, но и родители, которые пятнадцать минут после окончания общей говорильни проторчали в темном коридоре.
Оглядываю значительно поредевший родительский состав, с огорчением убеждаясь, что остались самые стойкие. Читай – самые назойливые и дотошные.
Вздыхаю.
«Это – твой косяк», – как сказали бы мои чудесные ученики. Вот и исправляй.
Несмотря на опоздание, никто мне не высказывает ничего, все рассаживаются и готовятся слушать.
Я начинаю, как обычно, с приятных вещей, то есть с отличников и общих слов о том, что дети улучшили свой уровень знаний по нескольким предметам.
Родители отличников гордятся, остальные слушают, украдкой ковыряясь в телефонах. В открытую не решаются, я с невоспитанностью борюсь.
Далее по плану ложка дегтя, то есть поведение. И произошедший на этой неделе вопиющий случай кражи, из-за которого мне придется идти к инспектору по делам несовершеннолетних и решать вопрос с постановкой ребенка на учет.
Завершать все надо исключительно на позитивной ноте, но на какой, я пока не придумала. Ничего, по ходу пьесы соображу. Не зря же филолог. Умение чесать языком часами ни о чем – мое коронное и отточенное годами.
Но к дегтю я не успеваю приступить. Открывается дверь кабинета, и знакомый нахальный голос спрашивает:
– Здесь восьмой «Г»?
Я разворачиваюсь и с изумлением изучаю крепкую, высокую фигуру вошедшего. Он в мотоциклетных штанах и куртке, в руках – шлем.
И да, у него в самом деле темные волосы.
Вчера я как-то не успела рассмотреть.
И изгиб губ… Ну да, немного хищный все же…
Меня опять тянет на ржач, довольно истерический, кстати, но приходится сдерживаться. Все же родители учеников здесь, неудобно как-то.
– А вы чей отец?
Я вот его точно не видела ни на линейке школьной (это вообще не странно, учитывая, что даже не все восьмиклашки на линейку соизволили явиться, чего уж про их родителей говорить?), ни на собрании в начале года. Я бы точно запомнила его. Точно.
Он смотрит на меня, прищуривается, узнавая. И радостно скалится.
– Ничей пока что! Но работаю в этом направлении!
В классе раздаются смешки, я оборачиваюсь и вижу, как некоторые мамочки плывут буквально, глядя на него.
Ну да, здесь я согласна, есть от чего плыть.
Он, кстати, похоже в курсе, какое впечатление производит на женщин, потому что оглядывает класс и самодовольно улыбается.
А я начинаю злиться.
Ну вот что это такое?